Серпантин [Александр Моисеевич Мильштейн] (fb2) читать постранично, страница - 64

- Не помню... Я просто так бродил, там и сям... Было ведь затмение... А ночью перед этим я упал... Всё сразу... Как-то наложилось... Ты здесь живёшь?

- В каком-то смысле... А как твой приятель лазил по стенам?

- Упирался в них руками и ногами... В таком узком аппендиксе коридора на восьмом этаже НИИ... Это было давно, ещё в СССР... Впрочем, может быть, он до сих пор так умеет, но уже в другом измерении... Вчера мне показалось, что я вижу его на пристани... Нет, позавчера... Это не поза, нет... Меня на самом деле не тянет во вчерашний день...

- Расскажи мне о нём. О твоём приятеле.

- Что-то старообрядное в нём было... "Нуте-с"... Бородка... Поэтому я удивился, когда подумал, что он выполз из тупика коридора прямо на пристань - из чёрной воды... Из утонувшей страны... Что это его замок... Он был, по-моему, несмотря на все книги, как бы это сказать... Горизонтальный человек... Так я думал, глядя сверху на кого-то, кто был похож на него... А потом вспомнил, что Мигулин ведь ползал по стенам... Так что кто его знает... Может быть, наоборот, я остался там в тупике на восьмом этаже... Хочешь, я тебе расскажу сон?

- Хочу.

- Не знаю, должен ли я рассказывать вам свои сны...

- Ну, смотри сам.

- Да нет, это цитата... Начало одного романа, Хавьера Мариаса... Мой сон был довольно банальный... Мне приснилось, что всё это сгорело - замок, пристань и всё, что вокруг...

- И это кафе?

- Наверно. Оно же совсем рядом... Я стоял вон там, на холме, где химера... И смотрел вниз на пожар... Пламя дышало мне прямо в лицо... Я подумал, что вулкан проснулся, но вспомнил, что кратер был не там - миллион лет назад, или два...

- И что было дальше?

- Всё сгорело. Остался только хрустальный череп... Где-то я перед этим читал - в Интернете - такую ссылку - что его нашли на другой планете, на фотографиях, которые передал американский зонд...

- Слушай, давай мы его разобъём?

- Зачем?

- Чтоб тебя на нём не циклило.

- Да ладно, это я так... Я же знал... Что не должен рассказывать вам свои сны... Не надо его разбивать, я и так буду хорошо себя вести, я тебе обещаю... Хорошие детки не ковыряют в носу и не прикладывают разность потенциалов к побрякушкам из горного хрусталя...

- А теперь - наяву, потому что перед этим - во сне... Видишь, тебя на нём циклит.

- Всё равно, разбивать не надо... И так всюду чёрные осколки... После вчерашнего затмения... Ты хочешь, чтобы к ним добавились белые...

- Ладно, посмотрим, - сказала она, - пойдём со мной... Ты умеешь играть на чём-нибудь?

- В каком смысле?

- На музыкальном инструменте.

- На барабане, - сказал Линецкий. - Шучу.

- Зачем же ты так шутишь? У нас как раз Мансур куда-то запропастился - некому играть на бонгах...

"Беги, кролик, беги, - думал Линецкий, когда она на самом деле подвела его к бонгам, - в обратном направлении... Путь вверх и путь вниз - один... Значит, и в ту же самую реку... ещё можно вступить... Имя реки - река..."

Он вспомнил, как в детстве ему принесли живого кролика... И как отец подсунул кролику жестяной барабан, как кролик сразу же стал стучать лапками...

Линецкий совершенно ясно увидел, как белый кролик стучит в барабан...

И вместо того, чтобы побежать - как кролик, ударил - в шутку, что ли - как кролик - в один бонг, в другой... Потом положил на один ладонь и ребром другой - рубанул...

- Ну вот, - удовлетворённо кивнула девушка...

Лицо её вдруг изменилось, она выпятила вперёд нижнюю челюсть и сильно взмахнула рукой...

Линецкий снял свою сетчатую майку... Как с раны марлевую повязку...

Сбросил с ног шлёпанцы...

И стал прыгать...

Ноги его быстро перемещались по полу... Как у боксёра... Веса пера...

А руками он колотил бонги...

Поглядывая вверх - на вращающийся череп...

Линецкий бил в тамтамы, передавая по цепочке... Сообщение... О том, что позавчера сошли на берег... Пришельцы... Способные... наводить... тень на плетень...

- Правда, это - необыкновенный концерт? - сказала Лена.

- В том смысле, что музыканты похожи на "образцовских" кукол? - улыбнулся Переверзев.

- Да нет... Разве что тот, который на бонгах...

- Это мой друг.

- Правда?

- Я вас познакомлю. Знаешь, я однажды видел настоящего "образцовского" музыканта... Ну, прямо "соло на водобачковом инструменте"... Он стоял в переходе метро - негр в сером плаще, надетом на голое тело - и играл на верёвке, которая была привязана к палке, а палка - ручка от швабры - была поставлена на металлический таз... И он дёргал за эту верёвку и пел о том, как он нас всех любит - всех людей... И все люди бросали ему деньги - я ни разу не видел, чтобы столько кому-то бросали... Ни одной монеты не звякнуло о его медный таз, только купюры летели, и я тоже бросил, хотя с деньгами у меня не ахти как... Это было в другой стране... У моего друга сейчас точно такое выражение на лице, как у того негра...

А тем временем девица в чёрном трико и малиновом платочке, повязанном вокруг головы, представляла музыкантов, и они по очереди кланялись и брали аккорд...

"Ваня Жук, - кричала она, - соло-гитара, город Москва", "Сеня Шевцов, бас-гитара, город Симферополь"... Когда