Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
- Были бы кости, мать, а мясо нарастет, - сказал Трофим Иванович поднял граненую стопку: - За здоровье наших воинов, чтоб отступать, значит, перестали. Пора бы его, проклятого, назад погнать.
Глеб выпил молча, ничего не сказал на отцовские слова, посмотрел на мать умиленно - как она изменилась за эти два года, - перевел глаза на сестру. Заметил:
- А ты, Варя, какая-то другая. Не похожа на ту, что ко мне в госпиталь приезжала. Не пойму, в чем дело.
- Секрет, братец, - лукаво улыбнулась Варя родниковыми глазами.
- Открой, - пошутил Глеб.
- Нет, ни за что. Сам догадайся.
Олег смотрел на жену тихим влюбленным взглядом, и лицо его, теперь уже не казавшееся Глебу бледным, светилось нежным внутренним светом. Глеб поймал его взгляд и решил: а в нем есть что-то приятное, располагающее. Жидковат малость телом, но и Варя под стать ему - хрупкая и в свои двадцать четыре года выглядит совсем юной. Глеб пожал плечами. Олег сказал:
- Я вам открою секрет.. Разрешаешь, Варя?
Смеющиеся, с бирюзовой синевой глаза ее разрешили.
- Она прическу меняет два раза в месяц, - выдал Олег.
Варя действительно часто меняла прическу. Ее блестящие каштановые волосы легко и естественно принимали любую форму. То, гладко зачесанные назад, ложились на затылок тугим узлом, открывали высокий лоб и придавали ее лицу выражение доверчивого смирения. То, наоборот, челка закрывала лоб по самые брови, и тогда лицо ее становилось круглым и слишком серьезным. Была еще одна прическа у Вари, которая больше других нравилась Олегу. Это когда волосы вздымались пышной волной и орлиными крыльями падали на обе стороны. Олег говорил тогда: вот это настоящая Варя.
Глеб думал о тосте отца. Он смотрел на него - старого потомственного рабочего, который из шестидесяти пяти лет сорок восемь провел на столичном заводе "Борец", смотрел и старался понять, что сейчас волнует отца. Собственно, это был один-единственный и самый острый вопрос: до каких пор мы будем отступать? И почему отступаем? Должен же кто-то дать ответ на этот вопрос. Не архитектора ж ему спрашивать и не дочь. Ведь Глеб был там, в самом пекле, в жарких сражениях. И не рядовой же он - как-никак командир полка.
Глебу часто казалось, что штатские люди, рабочие и работницы, такие, как его мать и отец, в чем-то упрекают наших воинов за поражение и конечно же корят больше командиров, чем рядовых. Было горько это сознавать. И, как бы отвечая на безмолвный вопрос отца, Глеб сам начал рассказывать о первых боях в приграничной полосе, когда их мотомеханизированный корпус вступил в неравное единоборство с танковыми колоннами фашистов. Он рассказывал о мужестве и героизме своих товарищей.
Но у них больше танков и самолетов - и в этом их сила, - говорил Глеб и понимал, что аргументы его малоутешительны.
Варя так и сказала:
- Что ж, выходит, и остановить его нечем? Так он запросто и до Москвы дойдет.
- Нет, Варюша, совсем не запросто. Он идет по своим трупам, - быстро и с убеждением ответил Глеб, хмуря густые темные брови.
- Наполеон тоже до Москвы дошел, а чем кончил? - заметил Трофим Иванович. - Россия - она не такой кусок, чтоб запросто проглотить. Нет, подавится. Как Наполеон.
- У Наполеона, папа, не было танков и самолетов. А этот Москву бомбит, - возразила Варя. - Почти каждую ночь налеты.
- Ну и что? А Москва, как стояла, так и стоит, - в волнении парировал Трофим Иванович. Худое лицо его зарумянилось, узкие, со вздувшимися венами руки задрожали. - Стоит и стоять будет! - пригвоздил накрепко. Прибавил в запале: - И над Москвой он не летает. Кишка тонка. Разве что ночью, в потемках, как вор, пытается. А не может. Потому как бьем.
- А бомба на Моховой, - напомнила Варя. - Представляешь, Глеб, в самом центре, у стен Кремля, падает огромная бомба.
- И Белорусский вокзал бомбил, - вставила мать. Она стояла возле стола, скрестив на груди свои маленькие сухонькие руки. - Уж и пожар был, какой пожар - жуть! От нашего дома было видно. Дым клубами, черный-черный, ну прямо аспид, и пламя…
- Цистерны с бензином горели, - пояснил Трофим Иванович. - Отдельные самолеты прорываются. Не без того - война есть война.
- Все это понятно - война разрушает, - скромно отозвался молчаливый архитектор. - И все-таки разум протестует. Страшно за памятники культуры. Взрывная волна снесла скульптуру у Большого театра. А могло и здание превратиться в руины. Или на Моховой. Ведь рядом - Кремль. А недавно огромная бомба упала у Никитских ворот. Мы с Дмитрием Никаноровичем - это мой начальник - сразу выехали к месту взрыва. Представьте себе воронку глубиной пять метров! Памятник Тимирязеву отброшен далеко в сторону, скульптура повреждена.
- Это тот самый Дмитрий Никанорович, который не отпускает Олега на фронт, - сказала Варя Глебу.
Олег засмущался и, будто оправдываясь перед Глебом, сказал:
- Все, договорились. На днях закончим маскировку основных ориентиров столицы, и я ухожу в ополчение. Дмитрий Никанорович дал слово, что больше не будет возражать.
- И я с тобой, -
Последние комментарии
50 минут 22 секунд назад
22 часов 5 минут назад
22 часов 7 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад