Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
восприняла полушутливые слова дочери пожилая женщина.
– Ладно, мамуль, выброси это из головы. Давай пить чай. Я, кажется, съем сейчас все эти ватрушки вместе с тарелкой. Давно ты не баловала меня своей выпечкой.
Напившись чаю и съев пару ватрушек – остальные пообещала матери унести с собой, – Татьяна сказала:
– Сейчас на лестнице Сундикова встретила. На ногах еле держится, но раскланялся чуть ли не по-мушкетерски.
– Ох уж этот Сундиков! Представляешь, на той неделе в любви признался.
– Тебе?
– Ну да. Давно, говорит, Томочка, тебя люблю, но вот открыться боялся. Раньше все хотел предложение сделать, а теперь нечего предложить, кроме «разбитого сердца».
– Так и сказал?
– А ты не посмеивайся. Он ведь в молодости красавец был.
– Да помню я его…
– Так ведь я о ранней молодости говорю. Когда ему двадцать с небольшим было. А ты что можешь вспомнить? Сорок – сорок пять? Он уж пил вовсю в эти годы. Слабый он, бесхарактерный, хоть и талантливый человек. Я ведь рассказывала тебе, что он на международном конкурсе диплом получил?
– Рассказывала, конечно.
– Ну вот. А недавно инструмент свой продал.
– Рояль?
– По-моему, по дешевке совсем. Облапошили его, беднягу. – Тамара Федоровна горестно покачала головой, а потом вдруг усмехнулась: – Меня вчера Софья Львовна насмешила. Рассказала, как ее пуделек в обморок упал из-за Сундикова.
– Как это?
– Они с прогулки вернулись. Пока Софья Львовна отпирала все замки, Сундиков из своей квартиры вышел. С полной авоськой бутылок. Генри и давай на него лаять. Собаки пьяных-то не любят. Да, видно, слишком близко подошел к его двери. А оттуда такими миазмами пахнуло, что собачонка не вынесла и упала кверху лапками.
Татьяна посмеялась над рассказом матери, а потом спросила:
– О чем ты хотела посоветоваться? Тамара Федоровна помолчала, собираясь с мыслями, откашлялась и начала волновавший ее разговор:
– Пришло письмо от брата, твоего дяди Паши. Пишет, что надо что-то решать насчет родительского дома.
– Это какого? Того деревянного? Неужели он до сих пор стоит?
– А куда ж ему деться? Стоит на месте. Никуда не переехал. Павел-то после смерти Маруси к сыну перебрался, к Виталию. Живет теперь в каменном коттедже со всеми удобствами, а старый дом пустует. Постояльцев не пустили, мол, сожгут, чего доброго, а ведь это ж память о родителях наших, твоих дедушке с бабушкой. Папа ставил его еще до войны, в тридцатых. Считай, дому этому семьдесят годков. Но крепкий, ни одно бревнышко не сгнило. Из лиственницы он. Значит, вечный.
– Ну уж. Вечного ничего не бывает.
– А вот посмотришь: коттеджи эти развалятся, а наш дом будет стоять.
– Ну хорошо. Так что я-то могу посоветовать? Может, продать?
– Жалко. Ведь родными руками срублен. Сколько в нем всего пережито! И война, и рождение, и смерть родных…
– Не знаю, мама, что и сказать. А может, тебе съездить, поговорить с дядей Пашей на месте?
– А на кого дачу оставлю? Клубника поспевает, огурцы скоро пойдут. Я ведь как перееду туда, так и останусь до сентября. Чего мне туда-сюда в город мотаться? Я думаю, что лучше тебе бы в Кармаши съездить, как-то решить этот вопрос. А?
Татьяна поняла, что мать давно все решила, а «совет» лишь для отвода глаз придумала. Она усмехнулась, но вслух сказала:
– Вообще-то я полтора года в отпуске не была. Подам-ка я завтра заявление. Пусть только Гаврилыч попробует отказать. Так и быть, смотаюсь в твои ненаглядные Кармаши на денек-другой, а потом махну куда-нибудь в Италию. Как думаешь?
– Давно пора. Может, познакомишься с каким-никаким мужчиной…
– Лучше одной жить, чем с «никаким» мужиком маяться.
– Охо-хо, горе ты мое луковое! И что же тебе так не везет? И умная, и внешностью Бог не обидел…
– Мама! Прекрати! А то еще месяц не приеду.
– Ладно, ладно. Я завтра на дачу с утра. А ты, как вернешься с Кармашей, сразу ко мне. Я тебя свежей клубникой со сливками откормлю. Чтоб ушла эта бледность со щек да синева под глазами. Ведь совсем исхудала, извелась на своей работе.
– Ой, мамуля, тебя послушать, так в гроб краше кладут.
– Тьфу на твой язык! Чего плетешь? Тамара Федоровна перекрестилась, шепча какую-то молитву, затем сходила на кухню за фольгой и завернула в нее дюжину ватрушек дочери «на дорожку».
Татьяна вышла из поезда на перрон небольшой станции и огляделась. Она не была здесь двадцать лет. Но кажется, на станции ничего не изменилось. То же небольшое здание вокзала, тот же мост через железнодорожные пути, те же женщины, торгующие земляникой и цветами. Она перешла по мосту на другую сторону и села в автобус до Кармашей. Устроившись на заднее сиденье, она всю дорогу смотрела в окно и радовалась приволью здешних мест. У самого горизонта прятался в сизом мареве огромный лесной массив. От него и до дороги широко, насколько хватало взгляда, раскинулись поля, луга и небольшие перелески. Среди них темно-серой змейкой вилась река с берегами, поросшими серебристыми ивами. В
Последние комментарии
11 часов 12 минут назад
14 часов 42 секунд назад
2 дней 17 минут назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 16 часов назад