Вуали Фредегонды [Жан-Луи Фетжен] (fb2) читать постранично, страница - 2

Когда старший из сыновей Хловиса, Тьерри, король Остразии (владения на востоке, между Сеной и Везером), умер от болезни в 534 году, Хильдебер собирался усыновить его сына Тильбера, но тот, уже пятнадцатилетний, предпочел править своими владениями самостоятельно. Так продолжалось до несчастного случая на охоте, послужившего причиной его гибели. После его смерти владения перешли к Хлотару.

В конце концов со смертью Хильдебера 13 декабря 558 года Хлотар становится единственным правителем всех франкских земель. Таким образом, понадобилось 47 лет, чтобы королевство Хловиса вновь обрело единственного правителя.

Владения франков

Эта страна, которую порой называли Франкия, но чаще по имени короля или названию столицы, стала наиболее обширной и могущественной в Европе. Ее территория (не считая расположенной на западе Бретани, остававшейся независимой), простиралась за пределы современной Франции и включала в себя современные Бельгию и Швейцарию, а также часть Германии (до Везера).

Однако сами франки составляли не слишком большую часть ее населения. В период правления Хловиса франков было всего лишь сто тысяч на шесть — десять миллионов галлов. Но зато они были воинами, тогда как галльское население уже давно не брало в руки оружия. Администрация по-прежнему испытывала на себе римское влияние. Впрочем, франки охотно отказались от своего родного германского языка в пользу вульгарной латыни, на которой более или менее свободно изъяснялось все население страны (галльский язык в основном звучал в деревнях, так же как и многочисленные местные диалекты). Оставшиеся франкские слова, довольно немногочисленные, сохранились в основном в области военного дела (виды оружия, воинские звания), а также как составные элементы имен, которые, подобно именам североамериканских индейцев, всегда имели собственное значение. Эти имена, сохранившиеся и до наших дней (Жерар, Робер, Тьерри, Бернар, Ришар и другие), вошли в моду и быстро распространились среди галло-романского населения. Однако некоторые имена могли даваться лишь знатным особам.

Хловис, таким образом, — франкский вариант имени, означающего Славная битва. Приставка С1о-(Хло-), прерогатива королевских особ, очень распространена в именах Меровингов: Хлодион (Славный), Хлотар (Вооруженный славой), а также Хлодоальд, Хлодобер, Хлотильда, Хлодомир... То же самое с суффиксом -bert (-бер), означающим «блистательный»: Зигебер (Блистательный победитель), Хильдебер (Блистательная битва), Гарибер (Блистающий оружием), Дагобер (Блистательный день) и т. д. В них легко можно запутаться, поскольку в королевских семьях младенцу обычно давали наряду с его собственным именем целый ряд имен прославленных предков. Король Хильперик, внук прославленного Хловиса, назовет трех своих сыновей Мерове, Хлотар и Хловис, чтобы подчеркнуть их благородное происхождение.

На момент начала данного повествования Хлотар и Хильдебер, два младших сына Хловиса, правят страной, истощаемой бесконечными войнами, восточным границам которой угрожают саксонцы и тюрингцы, а последних, в свою очередь, теснят гунны. Однако в будущем самой страшной угрозой станут не они, а смертельная обоюдная ненависть двух женщин, двух «пурпурных королев» — Фредегонды и Брунхильды.

Это случится сегодня ночью. Я не знаю, когда они придут, не знаю, кто придет. Нет сомнения, что это будет кто-то, кою я не опасаюсь. Служанка, паж... Или друг. Я даже не знаю, как они собираются меня убить. Ядом, ножом?.. Я предпочла бы нож. Так погиб и твой отец...

Я рассказала бы тебе обо всем, вместо того чтобы . писать, но ты еще слишком мал, чтобы понять ту, кто была твоей матерью. Потом тебе скажут, что я была святой, что я была ведьмой, что я была убийцей королей, принцев и епископов... и даже твоего отца. Однако та единственная особа, которую я по-настоящему ненавижу, до сих пор жива. И именно по ее приказу меня убьют.

Я бы так хотела взглянуть на тебя в последний раз! Стоит мне лишь представить, как ты спишь в своей колыбельке, у меня выступают слезы на глаза и вся моя смелость куда-то исчезает... Я боюсь не смерти — я перестала ее бояться, с тех пор как стала ее ждать, — но того, что отныне ты останешься один и я не смогу защитить тебя.

Так странно сознавать, что я жива сейчас, когда пишу эти строки, но меня уже не будет, когда ты станешь их читать... Надеюсь, мне дадут время, чтобы я смогла рассказать тебе обо всем. Как бы я хотела увидеть тебя снова, поцеловать тебя в щечку и прижать к себе крепко-крепко! Но, даже если я смогу выйти из этой комнаты, мне не удастся до тебя дойти. Эта ночь слишком коротка, чтобы еще укорачивать ее, блуждая по темным коридорам этой