cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
тебе еще тряпку в придачу, — сказала кухарка поласковее. Она видела, что ее торг идет успешно и была уверена, что мальчик сейчас же согласится.
Но он ушел. И долго стоял на лестнице, придумывая, как вывернуться и что предпринять в этом деле, которое для него было так интересно и важно. Как ему было обидно и досадно, что нет у него еще трех копеек… Он опять пересчитал деньги в грязной тряпке, — это были все те же 22 копейки, завернул их и, что-то сообразив, бросился опять наверх, опять открыл дверь и робко просунул голову. Кухарка обернулась и взглянула улыбаясь.
— Тетушка, ты отдай мне все за 22 копейки, а пузырьки я не возьму… Другому продашь… Вот и будет хорошо, и тебе выгодно… А у меня денег не хватает.
— Пошел вон! Ах ты… нищий торговец! — закричала кухарка. — Или бери все, или ничего. Уходи вон!
И она, рассердившись, так хлопнула дверью, что чуть не прищемила мальчику руку. Он убежал со всех ног огорченный и обиженный.
День вышел неудачный. Маленький тряпичник много и долго еще кричал по дворам: «Костей, тряпок, бутылок, банок продать!..» Большею частью со дворов его гнали. Кое-где он купил костей, купил несколько пузырьков из-под лекарств, и у него еще оставался пятачок.
На отдаленных улицах города он заходил на задние дворы, разыскивал помойные ямы и разрывал их, то отыскивая грязную тряпку, то пузырек, то кость… Запах там был ужасный, так что даже привычному мальчику становилось дурно. Но это был его промысел, работа: она его кормила… А есть каждому необходимо… Разрывая одну из таких помойных ям, особенно грязную, мальчик вытащил несколько костей и тряпок и был очень доволен. Он свалил все в мешок и перекинул его на плечо; мешок был уже довольно тяжелый и запах от него шел отвратительный. Затем мальчуган обтер руки о полу своего рваного кафтана и вышел на улицу. Тут только он почувствовал, что ему хочется есть и что он устал: ноги ныли, спину ломило, голова была точно налита свинцом. На улице стоял осенний ветреный день, а одет он был плохо. Старый кафтан едва прикрывал худое тело, на ногах были дырявые сапоги. Мальчик еле-еле тащился с мешком за плечами. Около первой же мелочной лавки он спустил мешок на землю, зашел и купил фунт хлеба, соли и луку и на копейку леденцов. Он нашел укромную улицу, на которой мало было домов и мало прохожих, присел у заколоченных ворот забора, отделявших какой-то пустырь, мешок положил рядом и с жадностью стал есть хлеб и лук, обмакивая его в соль. Лук он заедал леденцом. Потом опять ел хлеб… Потом опять лук и снова сосал леденец и вытирал рот то рукою, то рукавом кафтана.
Он жевал медленно, задумчиво. Усталость и детские годы брали свое. Все предметы вдруг стали ему казаться маленькими, как бы в тумане… Все сливалось и мешалось перед глазами… Наконец, мальчик не мог преодолеть усталость, сон одолел его и, припав на свой грязный мешок, он заснул крепко и сладко. Шапка его сползла на затылок, темные волосы растрепались на лбу, лицо было худенькое, бледное, рот полуоткрыт. В руках он держал головку зеленого луку и кусок хлеба.
II
Мальчик тряпичник неожиданно проснулся от сильного толчка. Он сначала ничего не мог сообразить, не мог прийти в себя и понять, где он, что с ним…
— Мамка, Паранька… — проговорил он спросонок, протирая глаза и оглядываясь.
— Нет, брат, не мамка и не Паранька, а просто Ванька, — отвечал ему знакомый голос, и кто-то рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Это ты, Ваня… А я-то задремал, — проговорил спавший.
— Я… Давно тут стою… Жалко было будить тебя.
Перед ним стоял товарищ, такой же тряпичник, как и он, но только еще худощавее и поменьше ростом, чем он.
— Ну и спал же ты, брат… Храпел, свистел, как машина. Право…
— Замаялся! — ответил тот.
— Ну что, Васюха, какова добыча!
— Плохая!
— И у меня, брат, плохая… Ничего не осталось… А, поди, еще хозяин заругает… Достанется… Боязно идти домой.
— Конечно, заругает. Хорошо, если еще не поколотит… Ему что: разве он наши спины да бока жалеет… Не свои…
Мальчик, который назвался Ванькой, тоже присел около забора. Оба они были такие усталые, жалкие, грязные. Они поговорили о своих делах. Дела эти все вертелись около костей, тряпок, бутылок и банок. Вася рассказал про толстую кухарку, про то, как бы он мог выгодно купить товар, какие хорошие были кости: большие, чистые, белые, что сахар, и как много их было, и еще тряпка в придачу…
— Я уж вышел, смотрел, смотрел — нет ли кого из нашей артели, жалел-то как… Конечно, потом она продала… Поди, не торгуясь, взяли такое добро.
Оба погоревали над неудачей.
— Однако домой надо, — сказал Вася, поднимаясь и взваливая не плечо мешок.
Ваня тоже поднялся.
— Далеко тащиться… Придем, уже стемнеет… Еле ноги ходят. Право… Что свинцом налиты.
Мальчуганы пошли потихоньку, нога за ногу, изредка перекидываясь словом, другим.
Путь их, действительно, был дальний. Сначала они шли по улицам шумного города с большими домами,
Последние комментарии
11 часов 53 минут назад
13 часов 25 минут назад
17 часов 19 минут назад
17 часов 23 минут назад
22 часов 44 минут назад
2 дней 10 часов назад