2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
красный, только что не загорится, глаза круглые и желтые, как у совы.
— Сшей, — говорит, — эти два куска материи — синий и желтый, да так, чтобы двадцать стежков белыми нитками и десять черными. Сумеешь, быть тебе портняжным подмастерьем. Давай узелок, чтобы не мешался, и за дело.
Но я, конечно, узелка не отдал.
До чего же славно сидеть на высоком столе у светлой витрины и орудовать острой иглой, поглядывая на прохожих.
Я очень старался, но только успел сделать двадцать отличных стежков белыми нитками и семь стежков черными нитками, когда по улице прошла — или пролетела? — кажется, она не касалась туфельками мостовой — Принцесса. С золотой косой и синими-синими глазами.
Я сразу узнал Принцессу, потому что видел ее множество раз в книжке с цветными картинками, которую давным-давно читала мне матушка.
Принцесса была еще прекраснее той, что в книжке. "Это потому она так чудесно хороша, — догадался я, — что она живая, а не нарисованная".
Принцесса повернула ко мне голову и улыбнулась.
Или она высунула язык?
Руки у меня разжались, и материя упала на пол.
Очнулся я от сердитого голоса Мастера:
— Тебе бы только ворон считать!
Я хорошо запомнил эти слова, потому что в ту самую секунду мимо мастерской пролетел белый Голубь.
— Вы видели Голубя? — спросил я Портняжного Мастера. — Вы видели Принцессу?
— Ха-ха! Я же говорил, что тебе только ворон считать, — закричал Мастер. — Убирайся вон! А узелок я заберу за то, что ты испортил работу.
Он схватил меня, но я вывернулся и убежал.
Великий Маэстро
Я шел куда глаза глядят, пока не услышал сладкий голосок:
— Не ищешь ли работы, мальчик?
На пороге розового домика с голубой черепичной крышей стоял красноносый толстяк с розовыми щечками и желтыми глазами.
Он распахнул дверь, и я увидел голубой рояль с откинутой крышкой.
— Если ты выдержишь испытание, то станешь учеником удивительно и поразительно Великого Маэстро, то есть моим учеником, — сказал он, когда я сел на розовый стул перед голубым роялем. — Чтобы достигнуть этого величайшего счастья, тебе придется исполнить изящнейшую пастораль, сочиненную мною. Ты должен двадцать раз нежнейше, пианиссимо, коснуться белых клавишей, а потом десять раз сильно, крещендо, ударить по клавишам черным. Начинай!
Я трогал белые клавиши, а Маэстро, наклонив голову, шептал:
— Сладко! Сладенько! Сладчайше! Наиусладительно!.. Нежно! Нежненько! Нежнейше!.. Умилительно! Наиумилительнейше! Сверхумилительно!
Иногда он мурлыкал под нос:
Турропуто…
Путо… Турро…
Турропуто все открыто,
Для него все в мире ясно.
Добрый — глупый! Злому — счастье!
Где я слышал эту песенку?
Маэстро легко ударил золотым камертоном по крышке рояля.
— Так… Так… Еще усилие, и ты станешь любименьким учеником удивительно и поразительно Великого Маэстро. Так…
В это время мимо окна прошла — или пролетела — Принцесса. Вместо того, чтобы двадцатый раз пианиссимо коснуться белых клавишей, я быстро — виво, даже вивиссимо — выскочил из розового домика Маэстро.
— Куда ты? — крикнул он.
Но что мне было до розового Маэстро, до всех маэстро на свете: ведь впереди шла Принцесса.
Над золотой ее головой летел тот самый Голубь.
— Пожалуйста, пожалуйста, не исчезайте, иначе я умру, — сказал я вслед девушке.
Вот теперь она улыбнулась.
А может быть, она высунула язык, или показала нос, или состроила гримасу, став еще прекраснее.
Взглянув на меня, она сказала:
— Когда взойдет луна, приходи к большому дубу на опушке леса, мой мальчик! Повернись спиной к луне, закрой глаза и отмерь двадцать шагов от дуба к опушке леса, а после десять шагов от опушки к дубу.
Она исчезла.
Наступила ночь, поднялась луна. Я сделал все как велела Принцесса, но не увидел ее.
Издали донесся насмешливый голос.
— С закрытыми глазами счастья не поймать, мой мальчик! Ах, я приказала?! Что ж, ты всегда будешь делать только то, что приказывают? Прощай и не ищи меня.
Сквозь слезы я увидел: через серебристый столб лунного света пролетел Голубь. Со спины его спрыгнул крошечный гном в красном колпаке.
Глава вторая
Я СТАНОВЛЮСЬ УЧЕНИКОМ СКАЗОЧНИКА
Метр Ганзелиус
— Перестань реветь, — донеслось откуда-то снизу. — Пф-пф, только что выплыл из одной слезы, как меня накрыла вторая.
Я сдержал слезы.
— Пф, так-то лучше…
Я не мог разглядеть гнома среди травы и, сознаюсь, крайне невежливо окликнул его:
— Эй, где вы там?
— Лучше все-таки называть меня не "эй, вы", а метр Ганзелиус, как это принято, и не одну тысячу лет, среди всех фей, людей и волшебников, с которыми я поддерживаю знакомство.
— Простите, метр Ганзелиус, — с раскаянием сказал я.
— Раскрой ладонь, — приказал метр Ганзелиус, нетерпеливо выслушав
Последние комментарии
12 часов 16 минут назад
12 часов 34 минут назад
12 часов 43 минут назад
12 часов 45 минут назад
12 часов 47 минут назад
13 часов 5 минут назад