Часы любви [Меган Маккинни] (fb2) читать постранично, страница - 3

было открывать ящичек и трогать его содержимое? Да это было и невозможно. Отец его давным-давно поместил серебряный крест в воздухонепроницаемый стеклянный ящик, чтобы ценный предмет не чернел. Даже сейчас, по прошествии более чем пятидесяти лет, серебро казалось только что отполированным.

Драммонд поглядел вниз, на крест. Действительно, сегодня в нем обнаруживалось нечто странное, однако что именно, сказать он еще не мог. Крест не светился, в этом нельзя было сомневаться. Поглядев внимательно, через какое-то мгновение викарий понял, что именно смущает его. И во второй раз за день волосы стали дыбом на его голове.

Крест переместился. За пятьдесят лет атлас успел вылинять под солнечными лучами, оставшись прежним лишь под крестом; и теперь было видно: крест перевернулся в противоположную сторону.

Дыхание Драммонда сделалось неровным и частым. Крест нельзя было перевернуть, не разбив стекла.

Как зачарованный глядел он на древний языческий крест. Этого просто не может быть. Наверно, в стекле есть трещина, кусочек, который можно вынуть и вернуть на место.

Драммонд проверил, но трещин не было, не нашел он и кусков стекла – никаких признаков, объясняющих случившееся. Джеми Драммонд был ошеломлен. Ящик не вскрывали, но крест изменил свое положение.

Зажмурив глаза, он неторопливо открыл их, убежденный в том, что видение рассеется; однако крест в своем воздухонепроницаемом ящичке был повернут. Конечно же, кто-то прикасался к киоту. Да, сказал он себе, конечно же, кто-нибудь сдвинул прочную коробку, каким-то образом сдвинув с места и ее содержимое. Впрочем, трудно поверить. Слишком уж аккуратно перевернут крест. А это указывало на присутствие такого, о чем лучше не думать. Это был знак.

В памяти вновь прозвучали слова отца: «…сердце подскажет тебе, когда придет это время… когда придет это время».

– Миссис Двайер! Миссис Двайер! – закричал он.

– Ох, Иисусе! Ну, что еще? – прозвучал из дверей ее кроткий голос.

– Сходите-ка и приведите сюда молодого Тимоти Шихена. Скажите ему, что я немедленно пошлю его передать срочную весть.

– Что вы там увидели? Значит, штуковина снова светится? – пискнула миссис Двайер, оставаясь на пороге.

– Ничего, – буркнул Драммонд. – Приведите мальчишку и пусть ждет в доме. У меня есть дело.

– А я, значит, буду убирать в церкви? Одна?

– Нет! Я тоже вернусь с вами в дом. Оставим церковь до вечера.

– Да, сэр.

Спрятав руки в фартуке, она отправилась к Шихенам.

Преподобный Драммонд еще раз поглядел на крест. Неужели эта тень заставляет его думать, что штуковина шевельнулась? Неужели он позволил одурачить себя так, как некогда – по его мнению – это случилось с отцом. Упершись обеими руками в прозрачную крышку, Драммонд поглядел прямо в стеклянный ящик. Нет, можно поклясться, крест действительно перевернулся. Сама невозможность подобного события вселяла страх перед сверхъестественным.

– Этого не может быть. Не может, – шептал Драммонд, подходя к алтарю, чтобы взять серебряную чашу. Слова эти еще звучали, когда, вернувшись к кресту, он ударил тяжелым подножием чаши по киоту.

Звук был настолько громким, что его не удивило бы, если бы звон разлетающихся осколков услышали в соседнем графстве. Ступая по хрустящим осколкам, он подошел, чтобы вынуть древний друидический крест, который отец доверил его попечению – так давно.

«Ты – хранитель креста, и на твои плечи должно лечь бремя».

Драммонд глядел на величайшее кельтское сокровище. Крест казался ему вполне естественным. Тяжелый, вполне похожий на серебро металл согрелся в его руках – как согревался и в других ладонях за прошедшие столетия. Драммонд знал многое об этом предмете, – кроме того, каким образом этот крест попал в их семейство. Происхождение его окутывала глубокая тайна, которую уже нельзя разгадать, ибо – как ему было известно – все, кто мог знать ответ, уже давно находились на том свете.

– О, Боже, помоги мне поступить правильно, – прошептал Драммонд. Убрав крест в карман сюртука, он направился к дому.

Настало время созывать совет.

Глава 2

Мальчишка вылетел из дома викария так, словно за ним гнался сам дьявол. Чтобы сократить путь, он бежал по тщательно ухоженному ржаному полю О'Ши – без всякого уважения к трудам и поту старика. В почве О'Ши нельзя было отыскать камушка – после стольких-то лет который мог бы порезать пару босых грязных ступней, однако парнишка явно не замечал бархатной земли под ногами. О'Ши и его сыновья надрывались до полусмерти, растили на своем поле новый урожай – ровные блестящие колосья, однако юный Тимоти Шихен оставил на нем за своей спиной длинный след – узкую полоску поломанных стеблей.

– Куда летишь, малый? – окликнул его Гриффин О'Руни. Согбенный силуэт старца чем-то напоминал окружавшие церковь вязы. Старик пропалывал траву у могильного камня. Ирландская церковь Лира была поставлена на высоком месте, и даже не меняя положения, О'Руни видел вдали Майкла О'Ши, выскочившего из дома;