До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Пересчитать хотелось… — задумчиво сказал Корнилов, вспомнив, как барахтался Игнатий в воде, хватая деньги. — А из-за вас человека тяжело ранили.
— При чем тут я? — взвизгнул Казаков.
Корнилов махнул рукой и вылез из машины.
Подошел Белянчиков.
— Мы сейчас поедем! — сказал шофер. — Вода спадает. Я только карбюратор заменю.
К машине подошли два парня.
— Ну что, ребята, не толкнуть? — спросил один из них. — А то мы раз-два — и толкнем!
— Спасибо, — сказал Корнилов. — Мы и сами можем толкнуть. Да мотор заглох.
— Это ерунда! — словно обрадовавшись, заорал парень. Чувствовалось, что он немного навеселе. — У хорошего шофера мотор и под водой заработает! Саня, подмогнем?
— А чего не подмочь? — басом ответил его приятель. — Мы сегодня уже которую машину вытаскиваем.
— Да нет, спасибо, товарищи, — отказался Корнилов. — Вода вот спала…
— Мы и сами не лыком шиты! — обиженно сказал шофер «оперативки».
— А мы от всей души… — тоже с обидой начал один из парней, но другой перебил его:
— Ладно, Саня. Слышь, мотор зафурыкал, — и, обернувшись к Корнилову, стал рассказывать: — Мы сегодня, как утром на смену пришли, так с завода и не вылазили. Мы ж с Балтийского… У нас воды — ого-го! Аврал! И ничего! Все в ажуре. Нам вода нипочем. Ты не подумай, что мы пьяные. Так, бутылку шампанского с одним «жигулевцем» выпили. Его волна у двадцать первой линии прихватила, а мы помогли. Мы такие! Ну, он и вытащил шампанское. Говорит, девушке вез, но тут — дело святое. А мы не евши целый день. Ну ладно, дай пять. — Он протянул руку Корнилову. Игорь Васильевич пожал ее.
— Товарищ подполковник! — позвал шофер. — Можно ехать.
— Да тут никак милиция? — удивился разговорчивый балтиец. — Тоже авралите?
— Авралим! — отозвался Корнилов и взялся за ручку «Волги».
— Чао! — крикнул тот, кого звали Сашей. — Моя милиция меня бережет!
Машины осторожно, вздымая по обе стороны веера воды, тронулись.
«Как же я недоглядел, как не уберег Васю? — подумал Корнилов и сжал кулаки, вспомнив Игнатия.
8
— Алло, это хирургическое отделение?
— Да.
— Добрый вечер.
— Уже ночь…
— Скажите, как состояние больного Алабина.
— Он в реанимации.
— Все еще в реанимации?
— Товарищ, у нас некоторые больные неделями там находятся.
— Когда будет известно что-то определенное?
— Позвоните завтра после десяти. В девять консилиум.
— Спасибо. — Корнилов повесил трубку и прошелся по комнате.
Жена, сидевшая в кресле с книгой в руках, подняла голову.
— Ничего нового, — хмуро сказал Корнилов. — Вторые сутки ничего нового.
— Что будет этому хлюпику?
Корнилова удивило, что жена назвала Казакова хлюпиком. Так же, как Истомина.
— Хорош хлюпик, — с ненавистью пробормотал он. — Видела бы ты его в тот момент… Вцепился в деньги клещами. Одной сотенной, кстати, недосчитались, еще, чего доброго, с меня вычтут.
— Не распаляйся.
— По-твоему, я должен улыбаться?
Корнилов наконец перестал ходить по комнате и сел в кресло. Сидел молча, задумчиво глядя на жену.
— Сколько этому монстру даст суд, не знаю. А Вася Алабин умереть может.
— Ты-то в этом не виноват.
— Виноват, Оля, виноват. У меня в молодости похожий случай был. Так меня, салагу, Николай Иванович Мавродин грудью заслонил. А я вот даже на его похоронах не побывал.
— Игорь! — Оля смотрела умоляюще.
— Ладно, Оленька. Не будем о мертвых.
— Алло, это хирургическое?
— Да.
— Доброй ночи.
— Уже утро.
— Скажите, как состояние больного Василия Алабина?
— Пока без изменений…
1976 г.
Последние комментарии
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад