Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
совершенно трезвый.
Я вновь взглянул на портрет и ясно увидел три лица, и два показались мне страшно знакомыми, а третье, безусое, принадлежало неизвестному человеку
- Надеюсь, вас не утомило ожидание, - сказал чиновник, входя с дымящейся чашкой на блюдце. - Пожалуйста.
- Да что вы, ей-богу, я просто зашел узнать, - пробормотал я. Чиновник закашлялся.
- Черт возьми, - сдавленно проговорил он и, переведя дух, улыбнулся. Извините, пылинка... берите, это вас согреет и спасет от ангины.
Я подставил ладонь, и он опустил на нее теплое блюдце с чашкой. Поблагодарив, я пригубил чай... Я большой любитель чая. Пивал всякие чаи. Различные сорта индийского, цейлонского, вьетнамского, китайского и совершенно необыкновенный чай, крошечную пачечку которого привез из Парижа родственник жены, - но едва я пригубил из чашки, поданной лысоватым обаятельным чиновником, как понял, что все чаи, испробованные мною, заваривались сеном.
Это был гениальный чай.
В нем звучало множество ароматов. Я отпил еще. И ощутил аромат солнечно-желтых медовых цветов. И аромат прозрачно-зеленых лепестков. И аромат каких-то весенних капель. И аромат, которому нет названия, аромат ароматов. У меня слегка вскружилась голова и глаза увлажнились, а сердце окатило теплой нежной волной. Я почувствовал, как разгоревшаяся кровь устремляется по гибким голубоватым трубочкам, разнося по всему телу радость этого чая чаев. И я вспомнил, что мечтал давеча о водке... Чай - вот первое средство от простуды. Благоуханный чай в хрупкой фарфоровой чашке на озябшей ладони ночного путника, замочившего ноги в студеном весеннем ручье, - вот истинная поэзия жизни. А злая русская водка - примитивная, пошлая проза.
Между тем чиновник уселся за стол, открыл папку и вынул какие-то бумаги, спрятал их в сейф, а из сейфа извлек другие бумаги и вложил их в папку; затем он обмакнул перо ручки и начал что-то писать и потом вновь полез в сейф и долго в нем рылся, шурша, и наконец объявил троим, сидевшим на диване, что все готово, документы оформлены и остается только одна процедура, которая не займет много времени.
- Прошу, пожалуйста, по одному к столу.
Один из троих поднялся и подошел.
- Господин Иванов. - Чиновник протянул ему узкую полоску бумаги. Иванов взял бумажку и некоторое время глядел в нее. Затем он поднял глаза на чиновника. Его лицо выражало недоумение.
- Здесь что-то...
- А вы читайте. Читайте вслух и все поймете, - ответил чиновник, с дружелюбной улыбкой глядя на него снизу.
Иванов вновь взглянул на бумажку, беззвучно пошевелил губами.
- Но здесь не по-нашему.
Чиновник мягко засмеялся.
- По-нашему, господин Иванов. Вы только начните и сразу все поймете. Прошу.
Иванов посмотрел на бумажку.
- Гм...
- Господин Иванов, ну что вы? - с ласковой укоризною спросил чиновник. - Это же так просто. Читайте вслух, и все. Прошу вас.
Иванов оглянулся на двоих, сидевших на диване, затем опустил глаза, вновь беззвучно пошевелил губами... и вдруг начал читать.
Текст был короткий. Иванов быстро кончил. Но успел вспотеть. Будто без передыху читал Псалтирь в какой-нибудь душной летней переполненной церквушке - именно это сравнение пришло мне почему-то на ум.
- Вот видите, господин Иванов, все понятно, верно? Может быть, Иванову с чиновником и было все понятно, но только не мне. Я не разобрал ни слова из прочитанного.
- Это оставьте у себя, - сказал чиновник, имея в виду узкую полоску бумаги, - и распишитесь, пожалуйста. Вот здесь. - Чиновник взял ручку и, обмакнув перо в чернила, подал ее Иванову и показал длинным матовым ухоженным ногтем мизинца, где следует поставить подпись.
Иванов склонился над столом. Чиновник следил за его рукой. И рука опустилась. Послышался скрип пера. Иванов распрямился. По его щеке скатилась бусина. Чиновник присыпал золотистым песком подпись и, улыбнувшись вспотевшему Иванову, попросил его посидеть пока на диване и пригласил следующего.
- Господин Иванов.
Встал человек, сидевший посредине. Значит, его фамилия тоже была Иванов. Второй Иванов проделал все то же, что и первый Иванов. И если первый Иванов вспотел, то второй Иванов был бледен. Он вернулся на диван. Его лицо просто кричало бледностью на фоне черного дивана. А чиновник позвал третьего, и тот тоже прочитал то, что было написано, и поставил, где нужно, свою подпись. И опять я ничего не уразумел.
- Ну вот и прекрасно, господа, - произнес чиновник, закрывая папку и начиная завязывать шнурки на ней. - И сейчас мы отправимся.
Я опустил пустую чашечку на остывшее блюдце, и чашечка мелодично звякнула. Чиновник взглянул на меня. Я поблагодарил его за чай.
- О, не стоит, - откликнулся он.
Сказав, что это был превосходный чай и что ничего подобного мне не доводилось пробовать, я хотел откланяться и уйти, но вместо этого вдруг начал перечислять сорта чая, сравнивая их достоинства, и, не в силах остановить поток красноречия, сказал, что чай - это вино философов и тонких поэтов и вырос он из ресниц погруженного в познание мудреца, чтобы бодрить
Последние комментарии
3 часов 44 минут назад
3 часов 45 минут назад
5 часов 46 минут назад
5 часов 48 минут назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 4 часов назад