От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Акитада, возвращавшийся в столицу из дальней северной провинции. Это был еще молодой человек лет тридцати пяти, сильный и выносливый, вот только много дней кряду, проведенных в седле, похоже, порядком вымотали его. А сегодняшний холодный дождь сделал поездку через горы особенно утомительной, так что теперь, в преддверии надвигающихся сумерек, он вынужден был искать приюта в монастыре, где надеялся получить простенькую комнатку, горячую ванну и скромный ужин.
Двое других путников, опередив его, уже добрались до монастырских ворот. Мужчина, спешившись, помогал даме спуститься с лошади. На них были такие же, как на Акитаде, соломенные дождевики, только широкополую шляпу женщины покрывала густая промокшая вуаль. Она торопливо поправила ее и засеменила к воротам, волоча по раскисшей земле богато расшитый подол кимоно.
Когда Акитада подъехал, спутник дамы уже успел ударить в бронзовый колокол на воротах. Его зычный металлический звон прорезал унылое безмолвие, напоенное шелестом дождя. Ворота тут же отворились, и им навстречу вышел пожилой монах. Недоуменным взглядом смерил он сначала мужчину и женщину, потом всадника у них за спиной.
Спутник дамы, не заметив Акитаду, принялся объяснять:
— Мы держим путь в Оцу и хотели бы остановиться у вас. Вы дадите нам кров?
Монах колебался.
— И этот господин с вами?
Обернувшись, они обнаружили сзади Акитаду, невозмутимо взиравшего на них. Даже не имея возможности разглядеть за вуалью лица женщины, он по ее изящным проворным движениям догадался, что она молода. Ее спутнику, статному здоровяку, было на вид лет около тридцати. Одет он был хорошо и так же, как Акитада, носил за поясом меч. По всему видать, человек благородных кровей, из богатого сословия. Лицо его не отличалось красотой, но было открытым и дружелюбным. Он учтиво поклонился Акитаде, прежде чем ответить монаху:
— Нет-нет, мы путешествуем вдвоем, а этот господин нам незнаком.
Женщина начала проявлять признаки нетерпения. Выпростав из-под плаща холеную белую руку, она жестом поторопила своего спутника. Многочисленные складки разноцветного дорогого шелка выглядывали из-под нежно-сливочного атласа рукава ее кимоно. И рукав, и подол были богато расшиты узорами из осенних листьев и хризантем.
Богатая дама, решил Акитада, пока привязывал коня рядом с их лошадями, и не мог не отметить про себя дороговизну их седел. Он отвесил поклон даме в надежде, что она, откинув вуаль, покажет ему лицо. Но его постигло разочарование, потому что она тотчас же резко повернулась к нему спиной. Тогда он сказал монаху:
— Пожалуйста, идите устраивайте гостей, а я подожду вашего возвращения.
Дама осталась безразличной к учтивости Акитады, зато ее спутник вежливо поклонился в знак признательности.
— И много у вас сегодня постояльцев? — спросила дама, скидывая мокрый плащ на руки своему спутнику.
— Да, госпожа, — ответил монах.
— И что это за люди?
— Да по большей части простой люд, — сказал старик и зашлепал босыми ногами направо по галерее. Они последовали за ним. Акитада, прячась от дождя под крышей, смотрел им вслед.
— Простой люд? — спросила она, слегка повысив голос. — Что ты имеешь в виду?
— Да все больше путешественники, госпожа. А еще горстка странствующих актеров, что выступают здесь с танцами. Только вы не извольте беспокоиться — они разместились в другом здании.
Она продолжала расспрашивать, но Акитада издалека уже не мог разобрать слов. Сбросив мокрый плащ и шляпу, он усмехнулся, мысленно посмеявшись над ее боязнью оказаться в обществе простолюдинов. Он смекнул, что и сам-то, должно быть, не произвел на нее впечатления в этом дешевеньком плаще да еще на взятой напрокат лошади. Под соломенным плащом на нем было скромное коричневое охотничье кимоно и горчичного цвета шелковые штаны, заправленные в дорожные кожаные сапоги. За широким кожаным поясом он носил длинный меч. Лицо его, худое, загорелое, бровастое, могло быть лицом ученого или воина, вот только сам он считал свою внешность заурядной. Слишком поджарому телу и широким плечам не хватало, на его взгляд, изящества и крепости мускулов.
Положив мокрый плащ и шляпу на перила, он выглянул во двор, на противоположной стороне которого возвышался главный храм. В голове зашевелились воспоминания — ведь он бывал здесь в далекие времена своего детства. Приезжал сюда со своей властной матушкой и двумя младшими сестрами да с многочисленными няньками и слугами. И как они там сейчас? Жива ли матушка? Весть о ее жестоком недуге пришла к ним две недели назад, застигла их на пути домой. Тогда Акитада поскакал вперед один, а жена с маленьким сынишкой, слугами и багажом продолжили путь.
От столицы его теперь отделял всего один день езды верхом, и он сильно тревожился — что ждет его дома? Старшая из сестер, Акико, за время его отсутствия вышла замуж за чиновника и переехала жить в семью мужа, но Ёсико по-прежнему жила в отчем доме. Он попробовал представить
Последние комментарии
4 часов 13 минут назад
5 часов 8 минут назад
5 часов 11 минут назад
16 часов 2 минут назад
16 часов 4 минут назад
1 день 4 часов назад