Загадка Сталина [Марк Аврутин] (fb2) читать постранично, страница - 2

чаще встречается «злопамятство». Он никогда не прощал людей, нанесших ему обиды. «Способность к анализам и обобщениям» — это способность ответственного чиновника суммировать коллективный интеллект созданного им аппарата. Сам же он не был ни умнее других, ни образованнее. «Сила воли, не знавшая пределов». Это абсолютно бесспорно. Более того, существовала ещё одна черта, в сочетании с которой сила воли проявлялась наиболее эффективно. Это свобода от принципов. Именно свобода от принципов, отсутствие «идейного фетишизма» в сочетании с сильной волей, обеспечивающей настойчивость, неутомимость в достижении поставленной цели творили чудеса. И, наконец, умение «просто и понятно для всех выразить свою мысль», названное главным. Троцкий, например, сопоставляя простоту ленинскую с простотой сталинской, писал: «Простота Ленина — результат самой работы мысли, которая пришла к полной ясности. Простота Сталина вульгарна, основана на устранении самых важных сторон вопроса».

Но, несмотря на то, что множество других характеристик, данных Троцким, столь же глубоки, как и только что приведенная, с которой просто нельзя не согласиться, тем не менее, что-то мешает принять его объяснения причин сталинского «восхождения». Троцкий объясняет всё исключительностью исторических обстоятельств, настаивает на отсутствии у Сталина «первоначально замысла борьбы за личное господство». Троцкий никогда не был близок со Сталиным. Кроме того, он, занимаясь делами государственного строительства, не особенно интересовался внутрипартийной жизнью (следует напомнить, что Троцкий в партии большевиков был новичком, вступив лишь в 1917 году, и опирался только на поддержку Ленина). С 1921 года после окончания гражданской войны и начала болезни Ленина, Зиновьев вовлёк Сталина в борьбу против Троцкого, что ещё более отдалило его и от Сталина, и от партийных интриг, заниматься которыми он считал недостойным себя. Этим и объясняется то, что Троцкий не заметил перемен, произошедших в Сталине, перемен вызванных именно возникновением «замысла». Вот тут-то и проявилась его воля, которая в сочетании со свободой от принципов и отсутствием идейного фетишизма (этот повтор считаю допустимым в силу его особой важности) сотворила «чудо перерождения». Без этого «чуда», давшего Сталину колоссальный заряд скрытой энергии, возможно, не удалось бы ему победить своих соперников и захватить власть в партии, подобно тому, как захватывается власть в бандитской группировке. И хотя партию большевиков часто сравнивали с мафиозной организацией и по своей структуре, и по той роли, которую она играла в обществе, колонизировав и терроризируя его, такое сравнение является слишком упрощённым. Соответственно и объяснение, основанное только на исторической исключительности обстоятельств, на силе созданного им аппарата, на звериноподобных чертах его характера, кажутся мне тоже недостаточными.

Замысел, по силе своей грандиозности сравнимый, пожалуй, только с мессианским, дал Сталину такой прилив энергии, противостоять которому уже никто не смог, несмотря на то, что многие превосходили его по уровню интеллекта, образования, способностью воздействовать на массы и т. д. Однако существенным для понимания рассматриваемого феномена является ещё и то, что сталинский замысел не ограничивался только борьбой за «личное господство». Как это ни покажется странным, но только Сталин по-настоящему понял и принял утопичность социализма, и только он был готов к его построению не в реальной действительности, а в представлении о ней в сознании людей. В силу внешних обстоятельств и особенностей своего характера, в первую очередь, таких, как зависть и жестокость, Сталин не закончил богословского образования, но полученные в семинарии знания оказались, по-видимому, более глубокими, чем те, «революционно-марксистские», приобретавшиеся им не систематически, а урывками и в более позднем возрасте. Поэтому только у Сталина могла родиться ассоциация между христианством, не сумевшим по существу повлиять на языческий мир, а создавшим только иллюзию его преображения, и социализмом, точно так же не способным изменить реальную действительность. К тому же, наверняка, он слышал в семинарии о том, что в Ветхом Завете Книга (т. е. Тора) считается реальнее самой действительности. Он, по-видимому, хорошо запомнил это (ведь памятью он обладал «феноменальной»). И Сталин замысливает создать социалистическую ирреальность, т. е. вместо недостижимого изменения реальной действительности, изменить сознание людей, т. е. направить строительство социализма по чисто религиозному пути. При этом всех, неподдающихся ни воспитанию, ни перевоспитанию, просто уничтожить, а заодно с ними и всех свидетелей его заурядного прошлого.

Даже «стиль» уничтожения своих противников подтверждает это предположение. То ли преподаватели в семинарии были такими хорошими, то ли в Сталине были какие-то особые способности к восприятию метафизики, то ли с годами