Поцелуй меня еще, незнакомец [Дафна дю Морье] (fb2) читать постранично, страница - 5

не встречал. Поэтому я сказал себе: «Ну что, рискнуть или подождать?»

По тому, как ехал шофер, как кондуктор желал спокойной ночи выходящим пассажирам, я понимал, что скоро конечная. Сердце у меня начало сильно биться, а шея под воротничком вспотела. Вот дурак, говорил я себе, ведь только поцеловать, не убьет же она тебя, а тогда… Было похоже на то, как ныряешь в воду с вышки. «Ну, давай», — решился я. Потом нагнулся, взял ее за подбородок, повернул и поцеловал, как следует, по-настоящему.

Что вам сказать? Будь во мне поэтическая жилка, я бы назвал это откровением. Но я не поэт. И скажу только, что она ответила мне на поцелуй, и он был очень долгим, и это совсем не было похоже на Дорис.

Потом автобус, дернувшись, остановился, и кондуктор нараспев прокричал: «На выход, пожалуйста». Честное слово, я готов был свернуть ему шею.

Она стукнула меня ногой по щиколотке.

— Вставай, двигайся, — пробормотала она, и я, спотыкаясь, встал со своего места и загрохотал вниз по ступенькам, а она спускалась за мной.

И вот мы стоим посреди дороги. Начался дождь, не сильный, но такой, что вы его уже чувствуете и вам хочется поднять воротник плаща. Мы стояли в конце какой-то большой и широкой улицы. С двух сторон были расположены пустые неосвещенные магазины и выглядело все это и впрямь как конец света. Левее виднелся холм, а у его подножия расположилось кладбище. Можно было разглядеть ограды и белые могильные камни. И оно поднималось вверх по склону чуть ли не на полмили и занимало, видать, большую площадь.

— Проклятие! — сказал я. — Ты что, этого места дожидалась?

— Не исключено, — ответила она, глядя куда-то через плечо, а потом вдруг взяла меня за руку. — Может, сначала выпьем кофе?

Сначала?.. Интересно, что она имеет в виду: длинную дорогу до дома или сам дом? Ладно, не все ли равно. После одиннадцати уже неважно. Я и сам не откажусь от чашки кофе с сандвичем. На другой стороне улицы была какая-то забегаловка, которая еще не закрылась.

Мы подошли. Шофер автобуса тоже был там, и кондуктор, и тот парень из ВВС, который сидел впереди нас в автобусе. Они заказали себе чай и бутерброды. Мы сделали то же самое, только вместо чая кофе. Обычно в таких местах сандвичи очень аппетитные. Я это сразу заметил, совершенно свежие с отменными ломтями ветчины, вложенными между толстыми кусками белого хлеба. И кофе прямо с пылу — с жару, полные чашки, и на вкус хорош. И я подумал, что шести шиллингов хватит.

Я заметил, что моя девушка поглядывает на этого летчика в форме. Задумчиво так, будто когда-то его встречала. Да и он тоже смотрит на нее. Но я не думал его винить в этом. Сам я не имел ничего против. Когда выходишь куда-нибудь с девушкой, на которую заглядываются другие парни, даже чувствуешь что-то вроде гордости. А уж мою девушку нельзя было не заметить. Только не ее.

Потом она повернулась к нему спиной, умышленно так сделала, облокотилась о стойку и начала потихоньку потягивать горячий кофе. Я стоял рядом и тоже пил. Мы ничуть не задирали нос или что-нибудь в этом роде. Мы вели себя приветливо и вежливо, всем пожелали доброго вечера, но любой сразу сказал бы, что мы вместе, моя девушка и я, что мы отдельно от всех. И мне это было по душе. Смешно, но внутри у меня что-то перевернулось, какое-то чувство защищенности появилось. Они-то ведь вполне могли принять нас за женатую пару, возвращающуюся домой.

Они зубоскалили, эти трое, да еще малый, который резал сандвичи и разливал чай. Но мы к ним не присоединились.

— А тебе в такой форме надо бы поостеречься, — говорил кондуктор парню из ВВС. — А то ведь недолго и кончить, как те другие. К тому же поздновато разгуливать в одиночку.

Все они рассмеялись. Я не совсем понял, но, по-видимому, это была шутка.

— Я слишком долго был настороже, — ответил летчик, — и уж сразу почую опасность.

— Не удивлюсь, если остальные тоже так говорили, — заметил шофер, — а мы знаем, что из этого вышло. Дрожь берет. Вот что мне хотелось бы знать, почему это выбирают ребят из ВВС?

— Просто у нас такой цвет формы, — ответил летчик. — Даже в темноте заметно.

И они продолжали потешаться в том же духе. Я закурил, но моя девушка отказалась.

— Во всем, что творится с женщинами, виновата эта война, — сказал парень за стойкой, вытирая чашку и вешая ее на крючок позади себя. — По-моему, многие просто спятили. Уже не видят разницы между хорошим и дурным.

— Не-е-е, беда не в этом, — возразил кондуктор, — всему виной спорт. Развивает не только мускулы, а и то, что не следовало бы развивать. Возьми для примера моих младших. Девчонка запросто может поколотить мальчишку. Хулиганка какая-то. Тут задумаешься.

— Это так, — согласился шофер. — Это называют равноправием полов, да? А виновато избирательное право. Нечего им было давать избирательные права.

— Скажешь тоже! — вмешался летчик. — Можно подумать, бабы от избирательного права рехнулись. Да они внутри всегда такими были. Вот где знают, как с ними обращаться, так это на Востоке.