Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Она придирчиво и раздраженно, нервнее чём, всегда, оглядывала себя в зеркале, подправляла тени на веках, очерчивала канты крашеных губ, взбивала крупные после бигудей локоны, будто сделанные из медной трансформаторной проволоки, роняла по словечку указания на день — каждое слово команднее предыдущего, наконец, сказала: «Я пошла! Смотрите тут!» — и поторопилась скрыться за дверью. Куда и насколько уходила она, никто уже давно не спрашивал.
Пашка шумно вздохнул, разделся до плавок и принялся за собаку.
Наталья вызвалась помочь купать приобретение. Она, Наталья, ничего. Пашка любит ее. Только слишком она умная, слишком взрослая — к Пашке всегда, как к первокласснику, чуть сопельки не вытрет, не крикнет, не турнет никогда, все — «Пашенька, Пашенька. Дурачок мой маленький!» — как же: скоро врачихой будет. А представить ее врачихой Пашка никак не мог, как не мог представить и замужней. А к этому все шло. Здоровенные нахрапистые парни провожали ее до подъезда, иногда заходили домой, сманивали в кино, командовали ею, а она не всегда находилась ответить. И это злило Пашку. Особенно не нравился ему тощий очкастый аспирант, во всем прямой, как оглобля, и самодовольный, как монгольский божок, что стоял у них на книжной полке. Пашка так и говорил о нем: «Иди. Твой бурхан пришел». Самое противное было то, что Бурхан буквально все знал и умел. Даже юбку Наталье сшил же, на материной машинке. Он занимался самбо и каратэ, ездил на черных «Жигулях» и выращивал у себя на даче какие-то диковинные кабачки.
— Я не романтик, — говорил Бурхан о себе, — я прагматик: я знаю, чего хочу и знаю, как этого добиться.
И знал. И добивался.
— До чего же он противный, Пашенька, — говорила Наталья, обнимая Пашку после ухода Бурхана, — до чего дурак! Как с таким жить, спать... Бррр!
— Ну и гони его к свиньям собачьим, — советовал Пашка.
— Нельзя, Пашенька. Нельзя, дурачок мой маленький... Может, я еще и пойду за него.
— Ты что — вольтанулась? За него? Ну и парочка! Ты хоть понимаешь, что несешь?
— А за кого же мне выходить?
— Ни за кого. Институт кончай сначала. Ты же на четвертом курсе всего.
— Умный мой Пашенька. Ни черта ты не понимаешь. И не надо. Тесно нам, Пашенька.
Оно и вправду будто тесно было у них. Это когда все вместе, то и в одной комнатушке жить можно — живут же люди, а когда каждый сам по себе, то и троим в четырехкомнатной квартире тесно. Если говорить начистоту, то он, Пашка, где-то на самом донышке души надеялся, что собака в доме сделает их снова дружными, как было когда-то. Собака в доме — это тебе не кошка какая-нибудь, это — человек! — она требует, чтобы в доме все ладно было.
Они вымыли Кармыша, вытерли досуха чистой тряпкой и стали измерять портновским метром, каждый раз сверяясь с книгой, правильно ли делают. Делали все правильно, но выходило, что по всем статьям это была уже взрослая собака из не самых крупных экземпляров. Это не устраивало Пашку, и они решили, что пес будет еще расти.
Определить экстерьер оказалось труднее. Голова рассматривалась то как пропорциональная, то как длинноватая, спина — то вогнутой, то горбатой, задние лапы то сближенными, то бочкообразными.
— А, пусть, — наконец сдался Пашка, — мне нравится, и ладно.
— Нравится — это мало, братец. Надо, чтобы ему у тебя было хорошо. А хорошо ему будет, если ты будешь знать, чего от него можно требовать, а чего нельзя, и если учить будешь чему надо. Понимать его надо. Кто из вас будет хозяином, а кто собакой — это мы посмотрим. Главное, чтобы ты любил его. Вон он какой симпатяга.
Симпатяга тем временем деловито обнюхивал в прихожей все углы и выступы, почти касаясь мочкой носа каждого предмета, из чего Пашка заключил, что нюх у него притупленный. На все команды Кармыш и ухом не вел, залезал передними лапами на кресла и даже на стол и удивленно оскалился на Пашку, когда тот за загривок сбросил его.
— Нельзя! — кричал Пашка, но пес тут же повторял маневр.
— Пашенька! Никакая это не овчарка. Это обыкновенная цепная дворняжка. Есть у него, конечно, что-то. Но породные псы так не делают, — пришла к выводу Наталья, когда Кармыш сделал влажную заметку на золотистых обоях у дверного косяка. — Веди его к нам в виварий, вернешь пять рублей.
— Просто он жил во дворе. Ничего. Научится.
Пашка хотел потыкать собаку носом в лужицу, приговаривая, как когда-то отец: «Гулять, гулять!», но голова мощно пружинила под рукой — шея была крепкой, как рессора. И Пашка немножко струсил: хапнет легко за руку, вермишель из костей получится. На всякий случай он надел псу намордник и увел на улицу. Показывать Кармыша мальчишкам Пашка не хотел. Научит кое-чему, тогда уж.
Микрорайон, где жили они, выстроился на окраине города, и сразу же за домом открывались большие пустыри, где предприимчивые новоселы сажали картошку, пустыри переходили в хлебные поля, что тянулись далеко, до самого леса, утыканного высоковольтными опорами.
Все обозримые дали эти давно уже были измерены пешими и лыжными
Последние комментарии
7 часов 1 минута назад
9 часов 49 минут назад
1 день 20 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 12 часов назад