2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
желто-высохшими людьми, запах селедок в одеревенелых руках.
Возвращенье домой, задорный треск разгорающихся дров, начинающая дышать плита.
Противно суслится под рукою белое сало и приятно холодит картофель.
Потом вечер, у печки... Голос Андрея, гудящий ласково.
Андрей Гвоздев получил провизионку на родину, в Гдовский уезд, богатый шпиком и хлебом.
Шел домой, веселый, все мысли устремлялись в одну точку - в знакомую деревню. Андрей, забыв улицу, не наяву, шел по тропке родного села и не хотел с нее сойти.
Скоро, скоро будет шумно взбалтываться на тряской телеге, ухнет вниз под гору, застрекочет между знакомыми заборами, хлебнет хлесткого текучего воздуха, ступит в рыжую чавкающую глину.
--------------
Андрей пришел домой. Еле одолел долгую лестницу. Ноги, опьяненные грезами, как будто ощущали ветхость низкого крыльца и не повиновались, отталкивали каменные ступени.
Птиченька подала обед. За месяц со дня свадьбы она поправилась, пополнела, губы чаще улыбались, но прямая морщинка впивалась в белизну лба, отклоняясь то вправо, то влево.
Кирик задавал вопросы:
- Куда дядя Андрей едет, когда вернется? Привезет ли меду? И что такое мед?.. - Он - желтый?..
Андрей спешил.
--------------
Надавив на локти, Андрей вытеснил чужое тело, - оно упало, как тугой мешок, - соскочил на платформу, выслушав брань, ринулся на станцию.
- Нет ли кого из Лядской волости? - гулко покрыл все голоса.
- Ого-го, сюды!..
Андрей подошел ближе и узнал Митрия из Горок.
- Дю!.. Гвоздев...
Родной возглас, свойственный гдовцам, порадовал Андрея. Обменялись рукопожатьем.
- Вези, Митрий, махоркой посчитаемся.
- Ладно! Садись. - Митрий улыбался. - С куревом у нас беда. Белые всю махорку потоптали.
Он с наслаждением потер пальцами желтую махорку.
Заверещали колеса, телега нырнула в лесную тишину.
Сразу крутые ухабы задали пляску телеге, захлестали по бокам.
- Вот, ямина, Митрий. Держи, чертяга, влево...
- Знаем, чего!..
Андрей, расправив шире глаза, окунул зрачки в черную гущу леса.
Пахло талым снегом. Прохладца лесная пахла влажными листьями и старой обнажившейся травой.
Навстречу хлестнула грязью и гиком чужая телега. Бабье розовое от первого загара лицо метнулось и унеслось.
- Гони, к чорту, гони, уважь земляка. Н-ну, катись!..
- А ты, что, за продуктами?..
Андрей поморщился. Городское новое словечко резнуло хмельной от деревенской воли слух.
- Да, за ними... Ну, а как вы?..
- Как тебе сказать?.. Многое испытали, как тут наступленье было.
- Да ведь наш уезд белым сочувствовал, - середняки да кулачество.
- Белые, однако, дело свое сгубили... - сказал Митрий. - Задавались! Нам и так и этак несладко. Нам, теперича, от власти отповедь... Совет, он тоже, мягко стелет, жестко спать.
- Отбирают?.. - догадался Андрей.
- Вот... Думаешь, легко?.. Какое, бабы совсем лютые стали. Поди, сунься к бабе, возьми ейного поросенка... Зверье!..
- Неважно... - согласился Андрей. - Только, думаю, утрясется.
- А ты, Гвоздев, холост?
- Женат.
- Кого взял?
- Дамочку.
- Дю!.. Хозяйственная?
- Ничего...
Митрий ударил коня:
- Ну, зяблый!..
Пили чай на полпути. Чудесное слово - махорка - преображало всех. Самовар быстрее закипал, даже плевался белыми брызгами, пироги и шпик лоснились на блюдах. Только сахар не показывался.
Повстречали за столом какого-то комиссара. Жирное, потное комиссарово лицо ширело от больших кусов хлеба.
- Ну, морда! - подумал Андрей.
Сам он пил, ел, отвечал на вопросы, и замечал: браня белых, радуясь концу помещиков, крестьяне жались от слова "коммунист".
"А впрочем, неудивительно, - подумал Андрей, скользнув глазами по комиссаровскому лицу. - Такие запугивают... Чистка нужна..."
Подъезжали к селу. Налево мелькнул сизый валун, занесся журавль, и резнули желтизной новые крыши.
Сердце заметалось в груди кривым скоком. Андрей бросал голову из стороны в сторону, узнавая и не узнавая родины.
- Дядья удивятся... - крикнул Митрий, подкатывая.
Дядья, конечно, удивились и обрадовались, особенно, когда зашелестела сухая махорка.
Задымилась коптилка, затенькали балалайки. Махорочный дух пополз во все углы.
Андрей сидел на скамье. Оцепенел в полудреме. Улавливал новые слова, радовался им, но где-то в теле неустанно скоблило, ныло...
- Что?.. Что такое?..
- Мамкины песни... - вспомнил Андрей.
Далеко пугливо отошли мамкины песни. Визжат вместо них частушки, а старая песня старых матерей полегла под звонкими словечками: "продукт, декрет, организация".
Андрей заснул.
Следующий день потек быстро. С утра поехали к хуторянам, к богатеям. Дядя младший ловко менял махорку и мыло.
В одну из деревень Андрей поехал один. Тут-то и понял, что пора подхватить подмышку сельское хозяйство, чтобы оно не пошло прахом.
Кусок хлеба оказывался дороже золота.
Андрея жестоко уязвляло хитрое, жадное лицо крестьянина, его зажатый на куске хлеба кулак.
- Вернусь в Питер, поговорю, - мечтал Андрей.
По дороге встретил комиссара. Хмурое жирное лицо разлезлось и Андрею
Последние комментарии
21 часов 9 минут назад
21 часов 27 минут назад
21 часов 36 минут назад
21 часов 37 минут назад
21 часов 40 минут назад
21 часов 58 минут назад