Тут недавно, твои хозяева из НАСА написали, что первый человек в космосе - американец. А в играх у них Берлин тоже брали США. Так кто там историю переписывает? И да, Россия - великая страна, с великой историей. А вот у твоей неньки истории нет вообще. Только список военных преступлений. Да, потомок древних укров, согласно вашего учебника истории за 7 класс, появившихся 140 тыс. лет назад. Т.е. на 90 тыс. лет раньше всего остального
подробнее ...
человечества.
Поэтому заляпай п'ятачок, и бегом до военкомату. Время подыхать за неньку
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
ходил сюда ностальгировать, а укоренилась в «Петушках» в основном, совсем наоборот, продвинутая молодежь, ибо пили здесь, в основном, коктейли. Но тут уж хозяин заведения ничего не смог поделать — названия коктейлей пришлось-таки осовременить, ибо, скажем, «Инесса Арманд», «Дух Женевы» или «Ханаанский бальзам» ровным счетом ничего не говорили потребителю первого десятилетия двадцать первого века и оттого не возбуждали любопытства въелдонить. Может, были и иные причины, скрытые и не столь исполненные заботы о клиентах; поговаривали, например, что владелец заведения просто-напросто решил хоть так дать волю собственному остроумию и посостязаться с сотворившим великий текст народным героем.
Юра взял для себя и для любимой по «Ксюхе-демократке». Официальная легенда гласила, что от этого коктейля у пацанов стоит, как утес, а девки, едва накатив, выпрыгивают из всего и запрыгивают на все. Злые языки, впрочем, язвили, что это не более чем известный еще с коммунистических времен простенький «Секс», то есть «Вана Таллинн» в произвольном сливе с «Советским шампанским»; в «Петушках», однако, считалось, что этот коктейль смешивается на базе «Дом Периньон» в точно выверенных секретных пропорциях с целым букетом изысканных французских же ликеров. Стоил один коктейль столько же, сколько, наверное, мог стоить целый винный магазин во времена Венички. Особую пикантность напитку придавал плавающий поверху плод габаритом с небольшую сливу, мармеладной какой-то консистенции, поразительно сладкий на вкус. Русского названия он вовсе не имел, ибо и близко от Руси не водился — его возили в «Петушки» самолетами откуда-то из южных провинций Китая, и, если уж надо было его как-то назвать, надлежало произнести неудобоваримое слово «лунму»; утверждалось, что в переводе это значит «глаз дракона». Плод и впрямь напоминал выдавленное из глазницы глазное яблоко: круглый, полупрозрачный, с просвечивающей темной, вроде зрачка, сердцевинкой. Если его потыкать мизинцем или, паче того, соломинкой, он начинал скользко вертеться, юлить и подпрыгивать на коктейле, но зрачок просвечивал в любом положении, вертясь, не отворачивался, и оттого не отделаться было от жутенького ощущения, будто пропитанный дорогущим алкоголем глазок-смотрок из своего мутного стакана неутомимо пялится на фамильярничающего потребителя, срисовывает и составляет список примет. Большой брат — ик! — видит тебя!
Впрочем, судя по названию коктейля и его социальной функции, непотопляемый лунму должен был являть собою символ не офтальмологический, а генитальный. Но это уж кому что видится.
Пригубили.
— Ну, и чего ты мне хотел сказать? — спросила она, проворно слизнув кончиком языка капельку коктейля, оставшуюся на сладкой губе.
— А вот чего, — проговорил он, с удовольствием ощущая, как теплый сгусток первого глотка, точно грузный жизнерадостный парашютист, неторопливо плывет от горла вниз. — Выходи за меня.
— Чего?
— Не чего, а замуж.
Она помолчала и после некоторой паузы вновь задумчиво пригубила. Глядела она мимо. Только соблазнительный лунму глядел Юре прямо в глаза. За соседним столиком, вразнобой потряхивая сложными прическами, серьезно и доверительно делились пережитым две совсем молодые девчонки, старшеклассницы, наверное, — с грязными битыми стаканами в тоненьких пальчиках, украшенных фирменными, крапчатыми накладными коготками. Пока любимая молчала, Юра отчетливо расслышал полный удивленной детской обиды голосок одной: «И я ей говорю: мама, ну разве можно бить ребенка железной херней по голове?»
— Опять тебя заколбасило, — нежно сказала любимая.
— Ага, — с готовностью признался он.
Тогда она не оборачиваясь, молча, но очень красноречиво показала большим пальцем себе за спину. Там ничего особенного не было, только темное окно. Но Юра знал, что любимая имеет в виду. За окном, за темной слякотью, наполненной томительным падением вялых, как тонущие клецки, хлопьев октябрьского снега, за нескончаемым шествием тяжелых мокрых черепах, монотонно сверкающих бликами и огнями сигналов, среди ошпаренной пляски реклам торчал на той стороне проспекта популярный билл-борд. Впрочем, он много где торчал. Молодая красотка в обтягивающем черном платье с гипнотической неотрывностью, будто двумя лунму, глядела на зрителя, грациозно держа на весу точеную руку с полураскрытой ладонью, на которой смутно сияла какая-то ценность. Метровые буквы подписи гласили: «Любишь? Докажи!»
— Ну и докажу, — сказал Юра. — Только так, что тебе мало не покажется.
Она улыбнулась.
— Гонишь?
— А вот и нет. Прикинь, у меня такая хрень заваривается… — смущенно начал он. Помедлил немного, а потом, окончательно решившись, без утайки и прикрас рассказал о сегодняшнем предложении.
Любимая посмотрела уважительно, но без большого удивления.
— Да, у тебя срастется, — веско сказала она. — В масть вымутил.
— Но, понимаешь, как-то… нелепо…
Последние комментарии
2 часов 16 минут назад
2 часов 20 минут назад
2 часов 48 минут назад
3 часов 39 минут назад
5 часов 51 секунд назад
6 часов 27 минут назад