cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
покрыли кровавые волдыри, но решимости как можно скорее достигнуть выхода из Нави не убавилось. - Придется обходить низину по дальнему краю, - Сторожич помог Млыю подняться. - Не хочешь ведь ты попасть в ловушку еще раз? Одного раза оказалось достаточно. Они вернулись назад, и с того самого места, откуда Млый увидел птиц, теперь не было видно ничего, кроме пустого горизонта. - Я так и знал! - разочарование было слишком сильным, Млый устало сел прямо на землю. - Скажи, Сторожич, зачем Марене нужна моя смерть? Почему она не хочет выпустить меня из Нави? Ведь ты говорил, что наши миры двуедины и существуют, поддерживая друг друга. В таком случае в поступках Марены нет логики. - Нет - с точки зрения твоей человеческой логики. Логики Другого. Но ты ошибаешься даже сильнее, чем тебе кажется. Марена не желает твоей смерти, как не желает смерти любого существа, которого убивает. - С какой стати ты так решил! - запальчиво возразил Млый. - Даже теперь, когда проход в Явь совсем близок, Марена не желает отпускать меня. - Не торопись с предположениями, - Сторожич усмехнулся, сел рядом. Видишь бабочку? - Бабочку? - встрепенулся Млый. - Где? В Нави нет бабочек! - И я тебе говорю о том же. Но раз появились насекомые, то граница совсем близка. Бабочки не могут залетать далеко в Навь. Млый прищурил глаза и наконец различил над самой травой летящую неуверенными рывками бабочку-подёнку. Почти прозрачное тело и слабенькие слюдяные крылья помогали ей оставаться незаметной. В Яви такие бабочки летали громадными стаями. Они появлялись в один прекрасный день, словно ниоткуда, чтобы заполнить мириадами тел, как падающим снегом, все небо. Для жизни им отпускались всего лишь сутки. К вечеру степь покрывалась сплошным вздрагивающим ковром, а в реках тяжело и сыто ворочалась перекормленная рыба. Почему-то Млый вспомнил, что у этих бабочек нет даже рта. Они появляются только для того, чтобы дать жизнь новому потомству и тут же умереть. Ему всегда было жаль этих летучих однодневок. - Посмотри, - продолжил дасу, - бабочка летит над самой травой. Что она видит, что замечает? Догадывается ли она о нашем существовании? Попробуй, поговори с ней, если сможешь. Сумеешь ли ты ей сказать что-нибудь так, чтобы она поняла? Будешь ли ты уверен, что она поняла тебя до конца? - Не знаю, - притих Млый. - А ты сможешь? - Да! - Сторожич протянул руки и, дождавшись, когда подёнка окажется рядом, резко хлопнул. Потом на открытой ладони показал Млыю маленькое раздавленное тело. - Думаешь, она не поняла, что я ей сказал? А теперь представь, - продолжил Сторожич, - что существует Некто, знающий о нас то, что нам известно о бабочках. Некто, знающий, как, чем и почему ограничено пространство, называемое нами Вселенной и полагаемое бесконечным. Некто, кто не сможет сообщить нам о своем существовании иначе, чем убив нас. Некто, носящий в своей руке смерть, как язык, как средство общения с нами. Уничтожая нас, Некто дает о себе знать. А мы, через свою смерть, которая, возможно, значит не больше, чем предостережение путнику, сидящему рядом с убийцей, можем в последний раз увидеть, словно через распахнувшуюся дверь, новые пространства и иные границы. Эта высшая степень страха перед смертью, - когда уже нет возможности что-либо запомнить, - является тем, что вовлекает в действие и связывает всех безымянных участников такой охоты. Череда смертей - это, на самом деле, единственное, что делает возможной систему контактов между различными уровнями реальности внутри больше ничем не ограниченного пространства, в котором смерти без конца повторяются, как повторяется эхо, отражающее само себя. - Ты это знаешь наверняка? - спросил Млый. - Ты в этом уверен? - Я догадываюсь, - скупо ответил дасу. - Если то, что ты сказал, действительно так, то значит Марена ни при чем. За мной охотится не она. - Верно. Марена лишь инструмент. Вечная жница жизней, приходящая туда, куда ей укажут. Пойдем! Они обошли низину по большому кругу. В лицо Млыю дул несильный ветер, принося знакомые с детства запахи. Млый жадно шевелил ноздрями, боясь признаться самому себе, что так может пахнуть только Явь. - Видишь? - вновь указал Сторожич на горизонт. - Опять они. - Где? - уже не в силах сдерживать себя закричал Млый. - Где? Но он уже и сам видел кружащих далеко над степью птиц, словно боявшихся пересечь невидимую черту. А чуть позже показалась речушка с перекинутым через нее Калиновым мостом. - И я могу теперь просто так уйти? - все еще не веря, спросил Млый. Просто так? - Ты уходишь из мира, куда теперь сможешь всегда вернуться, - дасу неожиданно остановился, пропуская Млыя вперед. - Всегда, когда захочешь. Но посмотри внимательно вперед - тебя встречают. Млый приложил ладонь ко лбу, потому что теперь прямо перед ним светило солнце Яви, и вдруг увидел на другом берегу реки неспешно едущих к нему на конях Рода, Велеса и Свентовита, а рядом с ними Ольгу на гнедом иноходце, подаренном ей Млыем незадолго до того, как он покинул дом. Разом забыв обо всем, Млый побежал им навстречу, чуть прихрамывая на раненую
Последние комментарии
9 часов 48 минут назад
11 часов 21 минут назад
15 часов 14 минут назад
15 часов 18 минут назад
20 часов 39 минут назад
2 дней 8 часов назад