Июльский ад (сборник) [Игорь Подбельцев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (84) »
ДВА ЛЕЙТЕНАНТА
Около танков, над которыми в целях маскировки была натянута сетка, прогуливался часовой. Чуть большеватую для него шапку-ушанку он завязал под подбородком; стоячий воротник шубного тулупа как-то нелепо торчал вверх, словно крышка открытого люка танка; руки в рукавицах часовой запрятал поглубже в рукава, предоставив автомату безалаберно болтаться на груди; высокие новенькие валенки заставляли несчастного дозорного ходить вокруг боевых машин чуть ли не строевым шагом. Он замёрз, как говорится, «в дугу», и по чём зря проклинал ненавистного Гитлера, развязавшего эту кровопролитную многолетнюю войну, которая — чёрт его знает! — когда ещё окончится; проклинал зиму с её жуткими морозами и колюче-снежными метелями; проклинал этот час, в который ему, согласно составленному командиром батальона графику, предстояло сейчас не то что мёрзнуть, а прямо-таки коченеть, охраняя могучие смертоносные машины. Конечно же, часовой, коротая караульное время, сыпал проклятиями не вслух: во-первых, немцы не так уж далеко, а жить ему ещё не надоело; во-вторых, если бы он раскрывал рот, высказывая своё мнение о войне, то и губы запросто обмёрзли бы при таком холодище, или, не дай Бог, холодище этот во внутренности его организма забрался бы, — так что он, часовой, проклинал всё на свете белом в уме, про себя, одновременно вслушиваясь в зимнюю ночь. Поэтому сразу же и услышал чьи-то скрипучие на морозе шаги и несколько сипловатый голос: — Эй, военный!.. Чего согнулся-то?… Замёрз, что ли?… Часовой обернулся, пристальнее вглядываясь из-под заиндевевших бровей в подходящего к нему человека, хотел было взяться за автомат, но тут же передумал, потому что узнал командира танка Кошлякова. — А-а, товарищ лейтенант!.. — протянул часовой. — Да как тут не замёрзнешь — не май месяц… — Это точно, — согласился лейтенант. — Ну, а как, на сон не тянет? — Какой гут сон к дьяволу! Первое — от мороза не заснёшь, а второе — я сон плохой видел: будто бы меня на посту зарезали. А вот то ли немец, то ли наш — ей-Богу, не разобрал… — Ах, какой же ты суеверный!.. Ну что ты буровишь!.. Лучше скажи мне, ты случайно братца моего не видал? Ищу его уже с полчаса, а найти никак не могу: как сквозь… снег провалился… Часовой пристальнее вгляделся в лицо Кошлякова, разочарованно качнул головой: — Ну никак я рас не различаю: то ли вы это, то ли ваш брат?… Извините, товарищ лейтенант, вы кто?… По имени… — Эх ты, чудо гороховое, сколько меня знаешь — года полтора, считай, а до сих пор с Валентином путаешь! — рассмеялся Кошляков. — Василий я… — Кто вас разберёт, — проворчал часовой, — вы с братом— как с одной иконы писаны. — Но-но, «с иконы»! Нашёл святых… Забыл, что мы самые ярые атеисты? Забыл, что в Бога не веруем? — Да ничего я не забыл, товарищ лейтенант. Но всё равно, без веры в душе жить, а особливо — воевать, как-то… неспокойно, что ли… Верить можно во многое. Я, например, лично в товарища Сталина верую… Он для меня и Бог, и отец родной… — Ну, а кто ж в него не верует? — ухмыльнулся часовой. — Слыхали и знаем, что, как только пехота в атаку идёт, так непременно кричат: «За Родину! За Сталина!» Да и мы, танкисты, тоже не лыком шиты… Ни за что не уступим пехоте… Кошляков безапелляционно пресёк иронические разглагольствования часового: — Как твоя фамилия, боец? Что-то я запамятовал… Тот мгновенно осёкся, сразу же сообразив, что к чему, а затем попытался принять стойку «смирно!» и щёлкнуть валенками, словно каблуками сапог. Но ничего у него из этой попытки не вышло, и он сконфуженно промямлил: — Рядовой Ядренко! — и, словно боясь, что лейтенант не расслышал, добавил уже погромче: — Ядренко моя фамилия… Вы только ничего не подумайте… Я не со злого умысла… Я… — В этот раз я ничего не слышал, рядовой Ядренко. И не надо больше так при мне рассуждать, иначе ваш сон — как вас там зарезали — сбудется… Ну так что, видал ты моего братца, рядовой Ядренко? — Так точно, товарищ лейтенант, брат ваш, он к медикам побег. У местных медиков было накурено до чёртиков. — О, Василий, — сквозь дым разглядел вошедших седой лысоватый майор. — Заходи, гостем будешь! Он небрежно подвинул с края скамьи молоденького, уже порядком захмелевшего младшего лейтенанта, усадил Кошлякова, подставил ему алюминиевую кружку со спиртом. — Чистый? — поинтересовался Василий. — Не-а, — мотнул головой майор, — разведённый. Да ты пей, Кошляков, разведён по- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (84) »
Последние комментарии
14 часов 15 минут назад
14 часов 34 минут назад
14 часов 42 минут назад
14 часов 44 минут назад
14 часов 46 минут назад
15 часов 4 минут назад