Пурпурные поля [Роберт Крэйн] (fb2) читать постранично, страница - 3

печати.

- Есть у вас допуск к П-электронике?

- Нет, - ответил Скотт. - Я был на год-другой старше, чем нужно, чтобы принять участие в создании П-электроники...

Молодой человек не дослушал.

- Судя по вашему свидетельству, вам сорок один год.

- Да, - подтвердил Скотт и осекся. - Да.

- Очень жаль, но мы связаны возрастным лимитом. - Взгляд помощника по штатам помрачнел, стал враждебным, будто помощник отстаивал жизненно важное дело. Новый мир, мир Программы, мир, где старикашки не нужны. Но сюда примешивалось кое-что еще: гнев, озлобленность, охватывающие всех чиновников Программы, когда они видят людей старшего поколения. "Старикашки едва не погубили весь мир, - поучала Программа. - На них лежит ответственность за все войны в истории человечества, они преграждали путь прогрессу. Мы никогда не допустим, чтобы старикашки вновь пришли к власти".

Скотт сказал:

- Я думал, мой послужной список...

- У вас прекрасный послужной список, сэр. Просто в настоящее время у нас нет вакансий для специалистов вашего профиля.

- Вот что, - гневно сказал Скотт. Он отвернул лацкан пиджака и показал маленький золотой значок с изображением поднятой руки. - Сто первый ракетный полк. Слыхали о Сто первом ракетном?

Это был последний козырь. Во время третьей мировой войны Сто первый ракетный полк спас Нью-Йорк. В его честь в Центральном Парке воздвигли обелиск высотою в сто один фут.

- Конечно, мистер Дьюар, - подхватил молодой человек. Сто первому ракетному полку мы обязаны решительно всем.

- В таком случае...

- Молодой человек улыбнулся.

- Страна не забыла вас, сэр. Вам совершенно не о чем тревожиться, право же. Не сомневайтесь, о вас позаботится Программа.

В виски Скотту ударила кровь. Он взял с незапятнанной белой промокашки свидетельство о годности и поспешно вышел.

Какой красивый доктор! - думала Роз. До чего обаятелен, и внешность у него романтическая. Они с сестрой были бы чудесной парочкой если бы только хоть изредка улыбались. Улыбались и смеялись.

- А, это вы, миссис Дьюар Обследование закончено. - Он порылся в стопке бумажек.

- Вот как? - прошептала Роз.

Он подал ей красную карточку.

- Смотрите не потеряйте.

На карточке стоял типографский штамп: Программа, обследование способности к Материнству. Пониже были выведены имя и фамилия Роз, дата, а в самом низу размашистым почерком одно слово. Отрицательная.

- Нет, - простонала Роз. - Нет, умоляю вас...

- Обследование окончательное, - непреклонно ответил доктор.

- Но ведь у меня уже есть двое детей, доктор. Они на Юноне, изумительные, умные, на редкость удачные дети. Прошу вас выслушайте меня. Я уже родила двоих, я еще молода...

- Тридцать семь лет, - напомнил ей доктор. Он делал над собой усилие, чтобы оставаться в рамках вежливости. - Вы исполнили свой долг, миссис Дьюар. Страна благодарна вам. И ни о чем не надо беспокоиться, о вас позаботится Программа.

Он перехватил ее взгляд - взгляд загнанного зверя и отвернулся с профессиональной безапелляционностью:

- Сестра! Дайте миссис Дьюар успокоительного.

- Нет, - твердила Роз. - Нет. Нет.

Не отступлюсь, думал Скотт. - Моя возьмет, я еще покажу этим молокососам, что меня не так легко одолеть.

Только нельзя терять время, думал он. Они-то времени не теряют.

Выйдя из "Консолидейтед Комьюникейшенз", он подозвал тримобиль. Сказал водителю: "Вспомогательная Служба Программы Да поживее". Тот ответил: "Есть, сэр", странно улыбнулся и странно вздохнул. Они покатили солнечными улицами, миновали несколько кварталов, и лишь тогда водитель спросил:

- Работу ищете?

Скотт подавил ярость.

- Ну да.

- Мне и самому через неделю на покой, - сказал шеф. - На днях срезали потолок для шоферов. Тридцать четыре. А мне тридцать шесть.

- Скверно, - отозвался Скотт.

- Говорят, власти позаботятся, - продолжал водитель. Не дадут помереть с голоду, как бывало в старое время.

- Ну конечно, конечно, - буркнул Скотт.

Доехав до Вспомогательной Службы, он проворно вбежал в отдел найма государственных служащих - и тотчас же пал духом Огромную комнату перегораживал барьер из нержавеющей стали, и в каждом конце его дежурили молодые охранники. За барьером стояли письменные столы дежурных по приему. Перед барьером - четыре ряда скамей, сплошь занятых людьми. В очереди было человек семьдесят- восемьдесят, не меньше.

Один из охранников вразвалочку подошел к Скотту, записал его фамилию и адрес.

- Ладно, - сказал охранник. - Присаживайтесь. Вас вызовут.

Скотт примостился на краешке последней скамьи. Немного погодя он успокоился и стал смиренно разглядывать дежурных и посетителей - молодых людей и своих ровесников. Он заметил, что деятели Программы необычайно вежливы. Они внимательно выслушивают, задают учтивые вопросы, заглядывав в личные дела и в справочники, часто хватаются за видеофон. Но никогда не улыбаются. Холодное выражение их красивых лиц неизменно. Словно Гарнизон крепости: вооруженные, обученные, самоуверенные.

Не уйду в отставку, подумал Скотт. Богом клянусь, не