Греческие каникулы [bagoas-alter-ego] (fb2) читать постранично, страница - 2

выражениях, но что-то заставило меня обернуться.

Высокая, изящная до нереальности фигура на мерцающем призрачными голубыми бликами фоне бассейна. За ухо парень засунул полураскрывшийся бутон розы. Алый цветок горел в чернильных кудрях свежей раной, споря в яркости с прихотливо очерченными губами. Он стоял ко мне чуть боком, задумчиво глядя на переливы светящейся изнутри воды, сузив глаза по-кошачьи и сведя упрямо изогнутые черные брови вразлет, не предпринимая ни единой попытки привлечь внимание, и, тем не менее, я уже отвечал: «Да, конечно, почему бы нет» подпрыгнувшему от неожиданности Джорджу. Мой патрон тут же стремглав куда-то унесся, не дожидаясь, пока я передумаю.

«Но я не передумаю, Джордж, поверь мне, я хочу трахнуть этого олененка Бэмби. Аж скулы сводит, как я хочу отодрать вот этот бесстрастный ходячий соблазн с малюсенькой, выпуклой, как два орешка, попкой и ходулями от ушей, которые у нормальных людей называются ногами».

Сеточка бликов играла как живая на золотисто-оливковом лице мальчика, еще не догадывающегося о близости нашего с ним знакомства…

Мужчины удобно расположились в огромных, морщинистых мягкими складками кожаных креслах напротив высокого помпезного камина, выложенного глянцевитыми плитками, в алькове большой, но вполне уютной комнаты в стиле будуаров Людовика XV, с обтянутыми покрытым изысканными узорами шелком стенами. Седой импозантный мужчина в бордовом халате до пят, похожий на Хью Хефнера, обратился ко мне спокойным вежливым тоном, с которым почему-то не приходило в голову спорить.

— Ну что же, невеста ждет жениха — приступай, — он непередаваемо величественным жестом указал сначала на мрачного парня, заерзавшего на стуле в уголке, а потом на длинную софу, укрытую пятнистыми мехами. — Думаю, вот на этом вам будет удобно.

Проклиная собственную непомерную похотливость, я поднялся и пошел к мальчишке. Тот недовольно поджал пухлые, словно пушистые, яркие губы, как будто созданные для французских поцелуев, и продолжил демонстративно рассматривать орнамент толстого ковра под ногами. Едва уловимый удушливый аромат из тех, что сразу не заметишь, а потом никак не можешь избавиться, тронул мое обоняние. Я оперся рукой о резную спинку стула и поднял его лицо за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза.

Они были совершенно противоестественных размеров — гладкие блестящие поверхности цвета непроглядной тьмы. Смотрели на меня неподвижно, не мигая, как будто неживые. По спине потянуло холодком. «Ах ты старый козел, подсунул мне дьяволенка!» Только сейчас до меня стало доходить, что весь этот спектакль со званым ужином был разыгран с одной только целью — подложить под меня вот это… чтобы раззадорить свое зажравшееся, угасающее либидо. Я готов был развернуться и уйти, но вместо этого впился губами в податливый рот.

Он практически не отвечал мне, но и не сопротивлялся. Пассивно позволяя вылизать мягкую розовую полость, дыша ровно и глубоко. Я разозлился, схватил мальчишку за плечо и грубо поволок к дивану. «Выебу суку, за ушами трещать будет».

Толкнув его на роскошные меха, я разорвал на нем майку и взялся кусать и щипать беззащитную шею и крохотные темные соски, набухшие на гладкой груди с лесенкой проступающих ребер. Взявшись за его джинсы, я взглянул парню в лицо, чтобы выяснить, какой эффект я произвел.

Дьявольские очи смотрели с издевкой, словно говоря: «Ну-ну, герой, давай покажи, на что способен». Кажется, я зарычал и стащил мальчишку за волосы на пол, одновременно расстегивая ширинку. На одобрительные возгласы зрителей мне уже давно было насрать, и я с силой ткнул красивое лицо себе в пах. Парень вполне все понял, встал на колени у меня между ног и взял мой член в рот.

«О Господи! А паршивец свое дело знает…» — пронеслось в голове, и волна наслаждения сбила с ног застигнутое врасплох сознание. Пришлось признать, что сосет он на совесть: ритмично, плотно, вбирая член глубоко в глотку, едва не тыча головкой в гланды. «О Святая Мария, вот черт, долго я так не протяну, о…»

Я брызнул ему в рот, потом притянул к себе и приник к испачканным губам, вылизывая собственную сперму. Мне всегда нравился ее вкус.

Наигравшись и испытывая острый приступ признательности за отменный минет, я прислонил своего случайного любовника к спинке дивана, а сам опустился на колени, залезая в густо-синие джинсы. Резкий голос прервал меня:

— Не надо.

Я недоуменно оглянулся. Грек смотрел на нас холодно, даже не было понятно, нравится ли ему.

— Не стоит этого делать. Возьми его сзади.

Мне, понятно, не было никакого дела до указок этого придурка, и я уже примерялся к аккуратному загорелому члену, когда парень накрыл свое хозяйство рукой. Я взглянул на него вопросительно. Сосредоточенно уставившись на меня, он чуть слышно прошептал одними губами:

— У меня будут неприятности, — и мучительная складка залегла между ровными бровями.

Я мысленно выругался: смысл всей этой извращенной игры