Альбус Поттер и Серебряный дракон [Лера Любченко] (fb2)

Он наотмашь бьет меня по щеке. И еще. И еще. Пощечины отдаются звоном в голове, а я смеюсь. Истерический хохот, который пугает меня самого. Будто кто-то смеется со стороны. — Ты с ума сошел, Малфой, — выдыхаю я, даже не уворачиваясь, болтаясь в его руках пыльным мешком. И снова смеюсь. Страшно. Безумно. — Точно сумасшедший, — говорю я, смотря в безумные серые глаза, в лицо, что исказила гримаса страха и отчаянья. — Хочешь умереть, герой? – спрашивает тихо, шипяще. Да ладно, Драко. Я не боюсь. И не надо так нависать. Я парселтанг Волдеморта переношу спокойно – что мне твое злобное шипение?.. — Хочу, – отвечаю спокойно, дрожь унялась, как и истерика. Словно его пощечины вернули меня к жизни. Заставили снова ощущать реальность, в которой я должен умереть. За всех. И я понимаю, что действительно хочу. Что я устал. Я все еще чувствую запах пушистых волос Гермионы - когда-то они пахли мятой, но теперь только гарью и грязью. И какая-то детская, неуместная обида - Рон так и не обнял меня на прощание. Он даже не подошел, просто смотря глазами побитой собаки, словно не веря в происходящее. Я понимаю его. Он не хотел прощаться. Но я-то хотел. Я-то знаю, что ухожу на смерть, а им еще воевать. Им еще бороться с этим злом и жить. Мне становится нестерпимо жаль своих друзей. Я поднимаю глаза на своего бывшего школьного врага. Сколько лет мне понадобилось, чтобы понять, что враг у меня только один?.. Волдеморт. Ни Снейп, ни тем более Драко никогда не были врагами. А первый... меня опять начинает трясти, когда я вспоминаю, как умирал профессор. Слез нет. Малфой сползает по стене прямо на пол. — Герой, да?! Ты, скотина, снова решил всех спасти?!!! – он вдруг вскакивает на ноги и снова кидается на меня, сбивая с ног, пиная ногами. Ну уж нет, Малфой. Хочешь забить меня до смерти? Я должен дойти до Волдеморта живым. Он должен сам убедиться в моей смерти. Он должен сам уничтожить свой крестраж. Резко отталкиваю его, он падает навзничь и смотрит в потолок, запрокинув голову. Теперь уже он смеется. Дико смеется, по грязным щекам ползут слезы. Сажусь рядом и вытираю его лицо тыльной стороной своей перепачканной ладони. — Ты не уйдешь, – вдруг говорит он и садится рядом, — не уйдешь, — повторяет тише, в глазах снова безумие. Его руки дрожат, улыбка похожа на оскал, под глазами темные тени. Звереныш. Закрываю глаза и стискиваю дрожащие пальцы. Страх уходит, уплывает по кончикам пальцев. И за это я готов сказать Малфою «спасибо». Но я этого не говорю. Я вообще молчу, просто слушая, как колотится сердце…