Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Потом вновь присел рядом с человеком, сложив крылья.
Собран положил ягоды в рот и съел их, языком отделяя косточки от сочной мякоти. Ангел тем временем велел:
— Ты ведь не знаешь того, что на самом деле знает Селеста, не знаешь, о чем она думает. Пойди к ней и позволь высказаться: говори открыто и искренне, но и слушать не забывай. Если бы я переделил тебе все законы, по которым живу сам, этот бы я назвал первым.
Собран будто очнулся от незрелого, детского самосозерцания, от ощущения, словно бы ночь пришла, дабы напитать его одного, и ангел здесь — дабы утешить и дать руководство ему одному.
— Твой первый закон, — ответил юноша, — станет нашей первой заповедью.
— Каждый ангел любит Господа, одного-единственного. Он — наша путеводная звезда. Плывя по течению темных вод, мы ориентируемся на Него. Бог создал нас, но Он есть любовь, не закон.
Ангел вздохнул, словно бы собираясь что-то добавить, да так и замер, раскрыв рот. Поднялся ветер, зашевелил кроны вишен и верхние перья ангельских крыльев. Собран заметил перемену в глазах ангела и даже на секунду подумал, будто вот-вот в них блеснет зеленоватый огонек, какой можно видеть в глазах кошек.
Заливалась лаем собака Батиста, словно учуяла лису. Собран поначалу подумал о лисах, затем — о том, что Бог сейчас слушает его, что Его ухо направлено на холм.
Ангел вскочил, как солдат, готовый поприветствовать внезапно появившегося офицера. Новый порыв ветра пригнул деревья, и Собран вздрогнул.
— Через год, — сказал ангел, — в эту же ночь мы вместе будем пить за твою свадьбу.
Ветер закрутился в тугую воронку из листьев, песка и веток. Извиваясь подобно змее, она проглотила ангела, закружила его. Черные волосы облепили бледное лицо, а шелковистые перья — тело. Ангел вдруг расправил крылья, как некий парус, тут же наполнившийся ветром, и через мгновение был уже далеко, за целую лигу отсюда.
Ветер успокоился; веточки, листья и несколько перьев упали на северный склон холма.
Те перья Собран принес домой; два связал черной шерстяной нитью и подвесил к потолочной балке над изголовьем кровати, третье, восемнадцати дюймов длиной, приспособил для письма. И хотя оно толком не затачивалось, писать им получалось довольно неплохо. Сев за кухонный стол, окруженный домашними и в то же время соблюдая тайну (никто, кроме самого Собрана да его братца, в семье писать и читать не умел), Собран начал письмо Селесте: обмакнул перо в чернила, посмотрел, как они заполняют полость внутри пера, и начертал на листке бумаги обращение к любимой. Далее юноша писал о собственной грубости и — как следствие — их взаимном непонимании. Приостановился проверить, нет ли ошибок; прикусил перо, ощутив во рту привкус снега, и, чувствуя разлившуюся по губам нежность, снова обмакнул перо в чернильницу. В конце письма он молил Селесту о свидании.
В полночь Собран лежал на гребне холма, поставив рядом с собой неоткупоренную бутылку вина. Высокая облачность протянулась по всему небосводу, словно тонкий покров, сквозь который просвечивала полная луна в ореоле — то розоватом, то цвета голубой стали, то бронзовом. Глядя на такую луну, мать Собрана неизменно крестилась, но для самого юноши это было просто-напросто зрелище.
Он был счастлив, расслаблен; ночной воздух свободно проникал под расстегнутую рубашку, ласкал кожу. Чувство пресыщения наполняло Собрана: сегодня он лег рано, занялся любовью с женой, после омылся и отправился на холм — негоже представать перед ангелом покрытым любовными соками, что твоя сдобная булочка яичным белком.
Раздался треск, будто заскрипели корабельные снасти, засвистело, и рядом с Собраном, тяжело дыша, приземлился ангел. Юноша сел, и оба они улыбнулись друг другу. Волосы ангела схватил мороз, по крыльям стекал подтаявший лед. Смеясь, ангел пояснил, что летел очень высоко, а затем передал Собрану квадратную бутылку темного стекла.
— «Ксинистери», вино с Кипра, — сказал он. — Выпьешь с супругой. Уверен, ты женился.
Собран развернул два бокала, принесенных с собой, и поставил их на землю. Распечатав бутылку, разлили вино.
— Это наше свадебное вино, подарок из шато, в котором покупают наше же «Жодо» в качестве столового вина. Оно получается из винограда с южного склона. Для себя мы делаем вино из того же винограда «пино-нуар», и на этом склоне он созревает лучше, но погреба в шато крупнее и старше.
Собран протянул бокал с вином ангелу. В лунном свете напиток сделался полупрозрачным, лишившись цвета; на поверхность его будто положили белый сверкающий диск.
Приняв бокал, ангел предложил тост: «За тебя, Собран», а не «Да благословит тебя Господь».
Собран открылся, что совет ангела помог ему притупить в себе боль от любви к Селесте.
— Разговор с тобою был как противоядие, ты научил меня вере, терпению и стойкости.
Юноша чуть было не сказал «воздержание», но то была часть мыслей, которую он скрыл
Последние комментарии
2 часов 8 минут назад
2 часов 41 минут назад
3 часов 38 минут назад
18 часов 40 минут назад
21 часов 13 минут назад
21 часов 42 минут назад