Только этот мужчина [Джорджина Форсби] (fb2) читать постранично, страница - 2

Мне кажется, кто-то специально постарался, чтобы напасть на их след было очень трудно. Но так или иначе, нам это удалось. — Ник был доволен своим профессионализмом. — О'кей, я опишу все подробности в письме, если только вы доверяете почте.

Палома поверила бы документам, присланным по почте, но у Ника были свои странности, и одна из них — страсть к строгой секретности. Возможно, он был прав.

Еще при первом знакомстве Ник сообщил Паломе, что никогда не преступает закон, и она доверилась ему, хотя и сомневалась в том, что их представления о законности тех или иных действий совпадают. Палому не интересовало, как он добыл информацию.

— Спасибо, — сказала она сдержанно.

— Все в порядке. Я рад, что все удалось. А то это дело начало сильно осложнять мою жизнь. — Он повесил трубку.

Осложнять жизнь! Палома ждала этих сведений десять лет. И теперь, когда она их получила, почувствовала, что оказалась перед сложным хитросплетением событий, с последствиями которых могла и не справиться.

Услышав короткие гудки, женщина повесила трубку, затем посмотрела на часы.

— Надо спешить, — пробормотала она, вскакивая.

Времени, чтобы поразмыслить над новостями, чтобы хотя бы разобраться в своих чувствах, практически не оставалось.

Но среди отчаяния, горя и замешательства, охвативших Палому, реально существовало одно новое для нее ощущение, которого она даже и не ожидала, — ощущение предательства.

Десять лет Палома, несмотря на известность, была бесконечно одинока, а Анна и Джон — счастливы. Ее пальцы на мгновение коснулись золотого медальона. Знали они или нет, но их благополучие строилось на ее горе.

Сжав губы, она энергично подняла свою тяжелую сумку: здесь было множество разных необходимых вещей и книга по садоводству, с которой она никогда не расставалась. Несмотря на сомнения, Палома не собиралась позволить событиям, вторгшимся в ее жизнь, сломить себя.

Еще пять месяцев! Так невыносимо долго!

— Что я наделала? — бормотала она, открывая дверь. — Что же я наделала?

1

Десять лет — целую вечность тому назад — она в последний раз была в этих местах, шагала по этой дороге под палящим солнцем в поношенных шортах, обтягивавших ее стройные бедра, тенниске, шляпе из сурового полотна и сандалиях на узких ступнях. Сейчас дорогу заасфальтировали, а в тот день ее ноги были белыми от пыли, когда она подходила к станции «Голубиный холм», названной по имени вырисовывавшегося в знойном воздухе холма, покрытого кустарником, над которым почти всегда можно было увидеть неторопливо летящего дикого голубя.

Конечно, Палома не думала, что вернется сюда на шикарной машине, стоящей таких денег, каких она не могла и представить себе в семнадцать лет. Тогда она мечтала лишь о работе в магазине, замужестве и детях.

Если бы тогда в столичном отеле не забыли передать записку Джону Патерсону, то ее жизнь скорее всего была бы именно такой. Однако этого не произошло. И может быть, отчасти поэтому она стала вполне самостоятельной женщиной с внешностью, известной всему миру. И всем этим она обязана тому неизвестному лицу, думала Палома, иронично сжимая свои красивые губы, которое не удосужилось выполнить свои обязанности.

Заметив, что уже давно едет по противоположной стороне дороги, она нетерпеливо повернула руль. Палома уже много лет не водила машин в странах с левосторонним движением, поэтому ей пришлось прервать воспоминания и внимательнее следить за дорогой.

Пять почтовых ящиков блеснули впереди. На воротах виднелась табличка «Поместье «Голубиный холм» и ниже более мелкими буквами: «Д. Патерсон». Палома почувствовала, как защемило сердце.

Переведя дыхание, она нажала на газ. Машина с ревом промчалась мимо загона для скота и понеслась по дороге, петляющей среди пастбищ, по направлению к видневшимся крышам. Это были три фермерских домика, укрытых от южного ветра зеленым холмом, сплошь покрытым лесом. Не доходя метров двухсот до первого из них, шоссе раздваивалось. Палома выбрала дорогу, ведущую к усадьбе, уютно расположившейся позади садов. Из-за деревьев выглядывала ее бледно-оранжевая крыша.

При мысли о предстоящем у женщины пересохли губы. Ей потребовалось совершить над собой усилие, чтобы побороть желание немедленно повернуть назад, а затем и вовсе убраться как можно дальше от Новой Зеландии. Она нажала на тормоз, и пристяжной ремень врезался в ее грудь. Освобождаясь от него, она взволнованно пробормотала:

— О нет, ты не должна так поступать!

Аллея из густой зелени вела к посыпанному гравием подъезду красивого двухэтажного дома, построенного в стиле колонистов из Джорджии, модном около двадцати лет назад. Выключив двигатель, Палома осталась сидеть в салоне. Ее ладони стали влажными, а по спине стекала неприятная струйка пота. Она быстро вытерла пальцы о носовой платок, взяв себя в руки, глубоко вздохнула и решительно вышла из машины.

Палома знала, кто ждет ее в этом доме. Вопреки