Забвение [Джон Вуд Кэмпбелл] (fb2) читать постранично, страница - 3

странные структуры, похожие на переплетенные натянутые струны... Мозг астронома взбунтовался, и все распалось.

Сьюн смущенно пожал плечами:

– Мы забыли то, что знали наши предки – строители городов. Они возводили гигантские города, собирали сокровища со всей Галактики, они были готовы защищать все это. А мы живем иными ценностями. Все преходяще. У нас нет вещей –и нам нечего защищать; мы отбросили лишние знания. Мы пользуемся некоторыми плодами трудов наших предков, а теории, лежащие в их основе, помним плохо.

Рон Тьюл посмотрел на город Титанов, а потом –с сожалением – на потомка великих мечтателей, который разучился мечтать...

Шор Нун кивнул и повернулся к паритянам.

– Ищем переходы на нижние этажи, – сказал он, –все самое важное должно быть там. И главное – силовая станция.

Все ниже и ниже спускались они в недра огромного здания; опаловый свет, пробивавшийся сквозь стены, мерк, пока не сменился розоватыми сумерками. Коридоры ветвились. разбегались в разные стороны. За незапертыми дверьми в стенах коридоров открывались комнаты, залы, где царило полное запустение. По главному коридору, через который они вошли, когда-то проплывали воздушные корабли. В самом сердце здания, в гигантском ангаре, они стояли и теперь –стремительные птицы, покрытые пылью. Запустение и пыль... Никому не нужные прекрасные машины... Сьюн сказал, что их устройство ему не знакомо, и неторопливо пошел дальше, осторожно огибая корпуса кораблей. Паритяне включили атомные ручные прожекторы. Там, где древний покров пыли порвался, поблескивал и рассыпал искры материал, из которого они были построены.

– Они не могут летать, – сказал Сьюн, – они получали энергию от Центральной Силовой Станции. Покидая город, мои предки ее отключили.

– Центральная Станция, – сказал как бы про себя Шор Нун – Я не ошибся. Необходимо посмотреть прежде всего на нее.

Сьюн продолжал пробираться к какой-то одному ему ведомой цели. В конце концов вся группа оказалась перед дверью; Сьюн прикоснулся к ней рукой, и открылось небольшое помещение, которое время как бы не удостоило своим вниманием. У археолога перехватило дыхание: настенные фризы рассказывали о долгом, полном трудных и великих свершений, пути народа Рхтс. В вереницах образов, отражающих чужую историю, многое было непонятно; паритяне лихорадочно фиксировали ставшие зримыми миллионолетия. У них будет время, они разберутся во всем. Наконец Сьюн тронул одну из панелей, она скользнула в сторону и в образовавшемся проеме открылось нечто, видимо, завершающее серию картин. Смысл ее полностью ускользал от сознания паритян. Сьюн снова коснулся панели, и прошлое планеты Рхтс исчезло.

– Когда я был молодым, – сказал Сьюн, – меня завораживал город и его строители. Их история очень любопытна.

„Любопытно...ˮ – это слово поразило Рон Тьюла. Свершения, о которых мог только мечтать его народ, покорение Галактики, сокровища, собранные на неведомых планетах и бесплодно пылящиеся в циклопических недрах города Титанов – все это „любопытноˮ для потомка расы великих созидателей, который ведет буколическую жизнь в жалком селении –и больше ни к чему не стремится. Труды тысяч поколений оказались тщетны... Но они, паритяне, нарушили этот мертвящий покой – покой склепа, в котором забывчивые потомки замуровали живые дела своих великих предков.

Наконец коридор слился со всеми другими и превратился в грандиозный туннель, или подземный проспект, плавно спускающийся к Силовой Станции, к сердцу города, к средоточию всего, что когда-то олицетворял город. Шор Нун замер у входа. Сквозь серый саван пыли поблескивали установки невероятной мощи, выключенные последним из уходящих жителей города... Рядом с командиром остановился инженер, к ним подошел Сьюн.

– Золотые боги Париты! Это же энергосниматели!

– Немыслимая энергетика...

– Здесь вырабатывалась энергия для города и космических кораблей, в какой бы точке пространства они не находились. Перед вами лучшее из созданного древними, – услышали паритяне голос-мысль Сьюна.

Шор Нун вошел в зал. Его взгляд заскользил по исполинским энергоснимателям, по тускло мерцающим из-под пыли приборам, пока не остановился на каком-то предмете в центре Станции... Командир дико закричал, потом зашелся истерическим смехом, перешедшим в рыдания. А потом он застонал и опустился на колени.

– Не сметь, – хрипел он, судорожно прижимая ладони к глазам, – не сметь! Взгляд на него...

Но Шор Нун не смог договорить: он рухнул на пол, его корчило, как в эпилептическом припадке. Легко и стремительно подошедший Сьюн склонился над неожиданно поверженным паритянином.

– Шор Нун, – проник в угасающий мозг голос Сьюна, – встань, Шор Нун.

Шор Нун медленно, словно не по своей воле, поднялся. По его телу все еще пробегала дрожь; из глазниц смотрело что-то белое и страшное.

– Смотри на меня, – продолжал Сьюн. Глаза Сьюна были ярче яркого света, заливавшего Силовую Станцию.

Когда глаза