Новые Миры Айзека Азимова. Том 6 [Айзек Азимов] (fb2) читать постранично, страница - 3

способен. На этот счет у меня нет серьезных сомнений, независимо от того, какие требования будут мне предъявлены, хотя есть некоторые процедурные аспекты, требующие очень скрупулезного рассмотрения. Хотя все это в конце концов не так важно. Пожалуйста, поймите, сэр, операция нанесет непоправимый вред прежде всего вам самому.

— Это не имеет значения, — сказал Эндрю.

— Это имеет значение для меня.

— Это что — переработанный для роботов вариант клятвы Гиппократа?

— Гораздо более веская причина, чем эта, — ответил хирург. — Клятва Гиппократа — как бы добровольный обет. Но есть в моей схеме нечто, о чем вы, безусловно, знаете, осуществляющее контроль над моими профессиональными решениями. И превыше всего, и в первую очередь я не имею права причинять вред. Я не могу причинить вред.

— Людям, не так ли?

— Конечно. Первый Закон гласит…

— Доктор, пожалуйста, не излагайте мне Первый Закон. Я его знаю, во всяком случае не хуже вас. Но Первый Закон управляет действиями роботов только по отношению к людям. А я не человек, доктор.

Хирург лишь пожал плечами в ответ. Может, еще и искра промелькнула в его фотоэлектрических глазах. Казалось, сказанное Эндрю представляется ему бессмысленным.

— Да, — сказал Эндрю, — я знаю, что выгляжу совсем как человек, и то, что вы сейчас испытываете, можно было бы назвать удивлением, если бы робот мог испытывать нечто подобное. И тем не менее, доктор, я говорю вам сущую правду. Как бы вы ни воспринимали меня, как бы вам ни казалось, что я человек, на самом деле я — робот. Робот, доктор. И ничего более. Уж поверьте мне. И поэтому вы вправе подвергнуть меня этой операции. В Первом Законе не содержится запрета одному роботу проделывать операции над другим роботом. Даже если эта операция нанесет мне вред, доктор.

Глава 2

В самом его начале — а это «начало» состоялось приблизительно за два столетия до его визита в кабинет хирурга, — никому и в голову не пришло бы принять его за что-либо, кроме робота.

В те далекие времена, когда он впервые сошел со сборочного конвейера «Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен», по своему внешнему виду он ничем не отличался от всех прочих роботов: хорошо спроектированный, великолепно функционирующий механизм из металла и пластика, с позитронным мозгом в имитирующем человеческие формы корпусе.

Его длинные, стройные конечности представляли собой великолепно соединенные между собой конструкции из титановых сплавов, покрытые стальной оболочкой и в местах соединения снабженные силиконовыми прокладками, чтобы предотвратить трение металла о металл. Муфты на его сочленениях были из наилучшего, очень эластичного полиэтилена. Его глаза из фотоэлектрических элементов мерцали темно-красным светом. Его лицо… впрочем, назвать это лицом значило бы слишком польстить ему, — так вот, эта по сути дела карикатура на лицо не способна была отразить ни мысли, ни чувства. А его нагое, бесполое тело было вне всяких сомнений механическим устройством. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что перед вами машина, такая же машина, как телефон, или карманный калькулятор, или автомобиль, и в той же мере далекая от животных, или от человека, или вообще от всего живого.

Но все это было давным-давно, в совсем другой эре.

В ту пору роботы на Земле были явлением редким — это было почти в самом начале века Роботехники: прошло не более одного поколения людей после того, как великие Роботехники Алфред Лэннинг и Питер Богерт и легендарная робопсихолог Сьюзен Кэлвин завершили свой исторический труд, разработав и усовершенствовав принципы, на основании которых и были созданы первые позитронные роботы.

Задача этих первооткрывателей состояла в том, чтобы создать роботов, способных принять на свои плечи бремя нудных работ, на выполнение которых люди были обречены столь долгое время, Но часть проблемы, с которой пришлось столкнуться Роботехникам в те дни, на заре развития науки об искусственном разуме, в конце двадцатого и начале двадцать первого века, заключалась в нежелании огромного большинства людей отказаться от этого своего бремени в пользу механических заменителей. И из-за этого нежелания фактически во всех странах — а мир тогда еще был поделен на множество наций — пришлось принять строжайшие законы, запрещавшие использование труда роботов на Земле.

К 2007 году на всей планете разрешались только исследовательские работы с использованием роботов, и то только под строгим контролем. Да, разрешалось отправлять роботов в космос на индустриальные предприятия и на исследовательские станции, которых там становилось все больше: пусть они осваивают бесплодный, стылый Ганимед и знойный Меркурий, пусть они ковыряют поверхность Луны, испытывая все связанные с этим неудобства, пусть возьмут на себя невероятный риск первых испытаний Прыжка, который проложит человечеству дорогу в гиперкосмос.

Но свободное и широкое