Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
свои, мужские, дела, у нас, у женщин, свои.
— Присаживайтесь, пожалуйста, на этот диван! Я сейчас распоряжусь по хозяйству…
— Да вы не беспокойтесь.
— Помилуйте, какое беспокойство! Мы очень рады дорогим гостям!..
Пока мужчины, сидя на прохладной веранде, перекинулись двумя десятками неторопливых фраз — непременных предшественниц любого серьёзного разговора, пока Ханум разглядывала обстановку гостиной, расторопная хозяйка уже управилась и пригласила гостей к столу. Стол был сервирован если не слишком красиво, то по крайней мере богато, можно было только удивляться, как и откуда за такое непродолжительное время были извлечены и расставлены многочисленные закуски, вина, фрукты и даже горячие блюда.
Бекмурад-бая не удивило ни это обилие, ни расторопность хозяйки. Он неоднократно бывал в гостях у начальника ашхабадской тюрьмы и знал его хлебосольство, особенно по отношению к нужному гостю. Поэтому он спокойно принял предложенную рюмку коньяка и не менее спокойно произнёс первый тост «за здоровье дорогих друзей, хозяев этого дома, и за то, чтобы земля поглотила всех наших врагов». Его поддержала Ханум, сказавшая, что «пусть отсохнут руки, протянувшиеся к нашему благополучию, и ослепнут глаза, глянувшие на нас с завистью или злобой».
Спустя некоторое время, начальник тюрьмы и Бекмурад-бай уже хлопали друг друга по плечам, целовались, клялись в дружбе. Не отставали от них и женщины, которые хоть и менее бурно выражали свои чувства, однако наперебой друг перед другом старались показать свою предупредительность и внимание. Но если начальник тюрьмы захмелел всерьёз, то Бекмурад-бай больше притворялся пьяным.
— Дай мой хурджун! — приказал он Ханум.
И когда та подала стоявшую в углу ковровую сумку, Бекмурад-бай развязал её и вытащил из одного отделения связку серебристых, словно тронутых первым инеем смушек, а из второго — связку бесценного золотистого сура,
— Вот, — сказал он, — такие шкурки нелегко найти на базарах Бухары и Бекбуда, Тот, кто имеет их, держит в своих руках сокровище. Мы с вами друзья на вечные времена — я дарю вам и седой каракуль и сур… На вечные времена… Во имя счастья в вашей семье… Примите наш подарок… — и, пьяно качнувшись, он словно ненароком обнял за плечи начальника тюрьмы и его жену.
Утром хозяйка долго любовалась дорогим подарком. Она гладила шкурки ладонью, смотрела их на свет. Светлые и рыжие искры вспыхивали в тугих колечках шерсти, живые радужные волны прокатывались во шкуркам, словно маленькие души ягнят запутались в мягких завитках и дрожали, бились, стремясь вырваться на волю из жестоких человеческих рук.
— Чем мы одарим гостя? — спросила женщина. — Что мы можем поднести равное его дару?
Начальник тюрьмы, хмурый с похмелья, невыспавшийся, почесал затылок. Он сидел, свесив с высокой кровати босые ноги, и мутными, налитыми кровью глазами следил за женой, которая, стоя перед зеркалом в короткой ночной рубашке, примеряла шкурки. Во рту было скверно, хотелось ледяного чала, к которому он давно привык за годы жизни в Туркмении.
— Чем одарим? — пробурчал он. — Ничем дарить не будем. Бекмурад — парень не дурак, зря тратиться не станет. Коль подсунул нам такой подарок, значит имеет что-то на уме. Думаешь, он затем приехал в Ашхабад, чтобы нам эти шкурки подарить?
— Я не настолько глупа, как ты полагаешь! — сердито сказала жена. — Конечно, у него есть к тебе дело, и ты поможешь ему во всём, что он попросит.
— А если он падишахом захочет стать или… тебя в свой гарем потребует — тоже помогать? — грубовато сострил начальник и, предупреждав возражение жены, миролюбиво попросил: — Ты бы мне, душа моя, чалу велела подать либо простокваши холодной.
— Лучше стопку выпей, — посоветовала жена.
— И то! — согласился начальник и зашлёпал в соседнюю комнату к буфету.
Когда гости проснулись и Ханум пошла умываться, он зашёл в комнату, где ночевал Бекмурад-бай. Тот сидел уже одетый, в тельпеке и хмурился, размышляя, не слишком ли много он дал начальнику тюрьмы за то, что ещё собирался у него попросить. Может быть стоило разделить каракуль на две части — одну дать сразу, а другую после того, как слажено дело будет.
— Болит голова? — посочувствовал хозяин.
— Болит, очень болит.
— Не беда. Сейчас опохмелимся — всё пройдёт.
— Моя боль — не от водки, уважаемый друг, моя боль не пройдёт.
— Что же у тебя за боль такая особая? Чем её нужно лечить?
— Мою боль ни один табиб не вылечит. Есть человек, который может помочь. Хотел к нему обратиться за советом.
— Кто такой!
— Ты, уважаемый друг начальник!
— Ну, тогда дело поправимое. Если лекарство от твоей боли в моих руках, считай, что ты уже исцелён.
— Спасибо, если говоришь прямо. Теперь я прямо скажу: здесь сидит один парень, его зовут Берды Аки-оглы.
— Есть такой, помню.
— Этот парень — мой враг.
— Тоже знаю — невестку твою украл.
— Он — мой враг, — настойчиво повторил
Последние комментарии
26 минут 55 секунд назад
44 минут 3 секунд назад
4 часов 12 минут назад
4 часов 45 минут назад
5 часов 42 минут назад
20 часов 43 минут назад