В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Маше? Женщины с прозрачными глазами не умеют любить… Теперь я это знаю.
* * *
После окончания курса Маша Оленина вышла замуж. Мужа, двухметрового спортсмена откровенно забавляла миниатюрная фигурка Маши. Их бурный роман длился не многим более трех месяцев, когда Маша спешно засобиралась в ЗАГС. И хотя женитьба не входила в планы красавца–соблазнителя, родители Маши настояли. Белое платье и так уже было слишком свободного покроя…
Тогда Милушкин совсем исчез из нашего круга. Он перестал ходить на занятия. Кто‑то видел его одного в сквере, кто‑то хотел окликнуть — но он избегал общения. Ему никто не был нужен.
Приближался день свадьбы. И когда Маша в пышном свадебном уборе вышла из квартиры, ее ждали ЦВЕТЫ. Таня Миркина была там, на свадьбе. Она сама видела это: все стены подъезда были в одуванчиках. Это были самые красивые одуванчики, самые красивые из тех, что когда‑нибудь рисовал Милушкин.
Жаль, что пастель так легко осыпается со стен… На следующий день случилось сразу два события: из нашей аудитории вынесли, наконец, старый шкаф, а Милушкин забрал документы из института. Последнему происшествию никто не удивился.
Больше на нашем курсе не было никаких необыкновенных, романтических историй. Оставшиеся до окончания института годы прошли розно и спокойно.
А недавно я встретил своего бывшего однокурсника. Настроение у меня с утра было незажнецкое, и эта встреча меня даже как‑то обрадовала. И хотя сплетня — женское «хобби», за недолгие десять минут мы успели перемыть косточки почти всем нашим общим знакомым. Пока мы с ним говорили, мимо нас, прошел, робко поздоровавшись, потрепанного вид-; мужичок с мутными слезящимися глазами. Я почему‑то вспомнил любовную историю Кости.
— Слушай, ты Милушкина помнишь? Одуванчика? Что с ним не знаешь?
— Милушкин? Спился. Постой, он проходил мимо нас, здоровался. Да ты не узнал его, что ли?
Мы одновременно оглянулись вслед сгорбленной фигурке уходящего Милушкина.
Больше я его не встречал…
Роман ПЛЮТА
* * *
Янтарной капелькой замерзшего стекла
Скатилась ножка из‑под юбки.
Я взял ее за ноготь, и попробовал ее,
Какая кислая! Прозрачна и желта…
И подхватил за пятку — гнущуюся, длинную,
И опустил в свой рот — всю, целиком,
А проглотить забыл — так было вкусно!
И упустил — чужая ножка чужому чужда…
ОЛЕ
Утром проснулись — шум, крики. Скорей к окошку.
Падает снег. Черное море толпы кормят хлебными
крошками.
Хлынул — с неба на землю — рассыпался в воздухе
снег.
Настроены замки, дворцы — самосвалами, —
в капельках воздуха снег.
Падает в мириады комнат, кружащийся в воздухе,
из телевизоров свет.
Белые хлебные крошки.
Квадратные, как окошки.
— А! махнула рукой — падай снег!
Падай больше, падай весь век!
И вернулась в кровать,
Чтобы снова спать.
Только внизу, по хлебной крошке упавшего снега,
(Ногами! Ступая на хлеб!)
Почерневшими, угловато–хлипкими следами
Прошагал какой‑то слабенький поэт.
Толпы очнулись… Снег стаял.
Следы обратились в льдины. Вросли в асфальт…
ЗИМА И ОСЕНЬ
Вечером городское кладбище
Подметает небеса вениками деревьев.
На ветках тополей остаются только пылинки ворон.
Деревья сверху забрызганы грязью ворон.
Воздух утекает с улиц, вытесняемый машинами,
В землю. В сетке ветвей, в их клетке
Заперты на ночь вороны. И спят.
А утром кладбищенский поп
Размахивает веником деревьев
И окропляет землю на много километров
Вокруг черными брызгами падающих в поля ворон.
* * *
Весной вновь прилетели на небо звезды.
Они приехали свысока. Одна из них выскочила,
закружилась,
И долго носилась по небу. Земля, которая прилетела
Последние комментарии
8 часов 1 минута назад
8 часов 18 минут назад
8 часов 43 минут назад
9 часов 15 минут назад
10 часов 22 минут назад
12 часов 3 минут назад