2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
ступил, наконец, на порог и заглянул через головы людей. Так и есть: за столом стоял Сергей Горлов и держал в руках газету «Власть Советов». Рядом с ним сидела незнакомая Якову девушка, худенькая, ясноглазая.
Едва Горлов кончил читать и поднял голову, Яков тихонько подал голос:
— Серега!
Сергей недоуменно оглянулся по сторонам, увидел друга и громко крикнул:
— Яшка! Черт старый! Как ты сюда попал?
Вокруг заулыбались, расступились и дали Якову пройти.
Друзья крепко сжали друг друга в объятьях.
Когда улеглось волнение первых минут, Сергей подвел Якова к девушке за столом и, смущенно краснея, представил:
— Познакомься: моя жена… Лена.
Яков оторопело глянул на него и тоже почему-то покраснел. Лена, улыбаясь, протянула руку. Гетманов осторожно пожал ее и снова непонимающе уставился на Сергея. Тот, переглянувшись с Леной, расхохотался:
— Ну, чего смотришь? Не веришь?
Яков отрицательно качнул головой.
— Мы с Леночкой у Васищева были, — уже серьезно сказал Горлов. — Свадьбу нам полагалось сыграть. Может, так бы и не согласилась, — он хитро глянул на жену, — да Яков Арнольдович приказал. Приказ есть приказ, надо его выполнять.
Сергей подошел к Лене и ласково обнял ее за плечи.
— Тогда… поздравляю! — нашелся, наконец, Яков. — Ну погоди, пострел! — шутливо погрозил он Сергею, — мы с тобой еще посчитаемся дома!
— Ага! — весело ответил Горлов. — Мы вот тут политработу проведем — и в Пятигорск. Распишемся. А тебя в свидетели возьмем.
— Ладно, — примирительно сказал Яков. — Там видно будет. У меня тут еще дела есть.
А сам еще раз исподтишка показал Горлову кулак. Лена все-таки заметила, рассмеялась. Сергей, провожая Якова на крыльцо, шепнул:
— Она чудесная, ты увидишь сам!
— Вижу уж, — ворчливо пробурчал Гетманов. Глянул в глаза другу и с неожиданной грустью добавил: — Я тебя понимаю.
Вскочил в седло и на прощанье помахал молодоженам.
Путь его лежал через Моздок на Эдиссею.
* * *
Стамбульский поезд, наконец, остановился. Из вагонов посыпались пассажиры, зазывно выкрикивали носильщики и извозчики. Кто-то смеялся, кто-то плакал…
С подножки вагона равнодушно смотрел на гомонящую толпу стройный худощавый мужчина в цивильном костюме. Затем он обернулся, принял от кого-то небольшой саквояж и помог сойти на перрон красивой молодой женщине.
Она огляделась вокруг и тихо прошептала:
И очи голубые, как лазурь,
Она сидит, на запад устремив;
Но не зари пленял ее разлив;
Там родина! Певец и воин там
Не раз к ее склонялися ногам!..
— Успокойся, Нина. Идем, — сказал мужчина. — Мы еще вернемся с тобой на родину…
— Не надо, Сережа, не надо… — попросила женщина и взяла своего спутника под руку.
Они безучастно шли сквозь шумную толпу все дальше от перрона — княгиня Муратова и возвращавшийся в белоэмигрантскую ставку генерала Врангеля полковник Лукоянов.
* * *
Не скоро еще придется встретиться друзьям. Чередой нахлынут новые хлопоты, связанные с объявленной в газетах амнистией бело-зеленым, желающим возвратиться к мирному труду. С отрядом красноармейцев исколесит Гетманов буруны, выявляя мелкие группы бандитов. Промелькнут в его жизни разные солнышкины, осман-боковы и другие атаманы. Будут встречи с ними, где единственным оружием Якова останется правдивое партийное слово. Будут и опасные схватки, исход которых решит личная отвага чекиста.
Это уже позднее появится у него серебряный именной портсигар, а затем и «боевой конь по кличке «Космач» одного аршина тринадцати вершков росту», как будет записано в удостоверении.
«За все свои заслуги в совокупности перед пролетарской революцией на фронте беспощадной борьбы с бандитизмом и контрреволюцией и укрепления Советской власти в местах, особо зараженных контрреволюцией, с постоянным риском для жизни, тов. Гетманов Яков Елисеевич должен быть, безусловно, отмечен награждением высшей боевой наградой Республики — орденом «Красного знамени», —
так в ноябре 1927 года, в канун десятилетия Октябрьской революции напишет о Якове полномочный представитель ОГПУ на Северном Кавказе.
Награды придут позднее.
Получат ордена и Бухбанд, и Гетманов, и Горлов. С гордостью будет показывать иногда Сергей сыновьям именной маузер, врученный ему Республикой рабочих и крестьян за храбрость и мужество в борьбе с врагами революции.
Все это будет значительно позже. А в то время лучшей аттестацией им было постановление станичного схода, копия которого пришла в губернский отдел ГПУ. Поступила она с вечерней почтой, когда Яков Арнольдович Бухбанд пригласил к себе для беседы Горлова.
Давно уже начальник оперативного отдела внимательно следил за каждым шагом молодого чекиста, терпеливо поправлял его ошибки и радовался тому, что их становилось все меньше. Свои симпатии к этому смышленому
Последние комментарии
5 часов 20 минут назад
14 часов 23 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад