«…Мир на почетных условиях»: Переписка В.Ф. Маркова с М.В. Вишняком (1954-1959) [Владимир Фёдорович Марков] (fb2) читать постранично, страница - 2

2. М.В. Вишняк — В.Ф. Маркову

502 West 113th Street NewYork25, N.Y.

19. XI.54

Многоуважаемый Владимир Федорович!

Ответ на Ваш вопрос прост: дело ничем не кончилось!.. Я, конечно, пытался получить упомянутые Хирьяковым стихотворные отрывки Толстого, но — не преуспел. Не помню уже, по какой причине. Может быть, не сумел снестись с Хирьяковым, который жил тогда, если не ошибаюсь, в Польше. И вообще трудно было предположить, что Хирьяков, толстовец и литератор, согласился бы с тем, чтобы другое лицо прокомментировало отрывки, — если они были в руках Хирьякова.

Это, к сожалению, все, что я могу сообщить по интересующему Вас вопросу.

С пожеланием всего доброго.

М. Вишняк

3. М.В. Вишняк — В.Ф. Маркову

La Playa Hotel Carmel-by-the-Sea California 15.VIII.55

Многоуважаемый Владимир Федорович!

Обращаюсь к Вам по совету Г.П. Струве. От него же получил и Ваш

адрес.

Я хотел бы обозреть вашу Школу^[8]. Возможно ли это без особых хлопот — прежде всего для Вас, а потом и для меня?..

Если возможно — и доступ открыт и дамам, — мы с женой отправились бы в Монтерей, познакомились бы с Вами и Вашими коллегами, расположенными к знакомству, и посмотрели бы, — а может быть, и послушали — то, что разрешено начальством.

Мы свободны весь день — от 10 ч<асов> у<тра> до 7 веч<ера> и позднее — после 8 ч<асов> в<ечера>. Но приходится считаться с автобусами, которые от того места, где мы живем, идут редко: в 10 ч<асов> у<тра>, 10.50, 1.00,3.30,4.00,7.25.

Если вопрос решается положительно, будьте добры указать день и час, как от автобуса добраться до Школы и там найти Вас.

С приветом до личного знакомства

М. Вишняк (Марк Вениаминович)

P. S. Наш адрес: Playa Hotel. Room 105. Carmel.

4. В.Ф. Марков — М.В. Вишняку

282 Clay Street Monterey, Calif<ornia> 8 июня 1956 г.

Многоуважаемый Марк Вениаминович!

Глеб Петрович писал мне из Парижа, что Вы негодовали в письме к нему относительно моего последнего «опуса» в «Опытах»^[9]. Сам он тоже высказался отрицательно по этому поводу. Теперь обругал меня и Адамович в газете^[10]. Когда разные люди сходятся в оценке, это часто бывает доказательством правильности оценки. Можно было бы, конечно, протестовать против того или этого в этих всех отрицательных отзывах, можно было бы найти одно или два оправдания, но важнее для меня другое: я, кажется, написал скверную вещь, которую не надо было печатать. Правда, скверного немало печатается и, тем не менее, на это мало кто обращает внимание — но это опять-таки относится к области оправданий. Я думаю за это наказать себя — каким-нибудь образом.

Пишу Вам все это, потому что после Вашего визита в Монтерей давно чувствую некоторое неудобство. Нам, к сожалению, не удалось встретиться как следует, как помните: болезнь М.А.^[11] не позволила вам приехать к нам — и все время мы встречались или официально, или как-то «публично». Вследствие этого у обоих сложилось, наверное, неверное представление о другом. Я к Вам отношусь очень хорошо, но жалею, что не удалось поговорить по душам. Вы же явно вынесли обо мне впечатление как о неприятном выскочке, который мелет вздор. Насколько все это верно, не мне судить, но хочу заверить, что все мои нападки совершенно добродушны и злобность мне несвойственна. Очевидно, по причине моей литературной неопытности мне не удается этот оттенок беззлобности отразить в моих писаниях. Но «инцидент» с заметкой в «Опытах» говорит о незрелости, кажется, и духовной, и вот тут-то и придется мне принять меры и наказать себя, как я уже сказал Вам. Пишу Вам все это к тому, что если другой раз придется Вам испытывать сильные чувства на мой счет — хорошего ли, плохого ли порядка — пишите мне о них прямо. Если это будет справедливо, ей-Богу, приму как должное и скажу спасибо.

С большим уважением

В. Марков

5. В.Ф. Марков — М.В. Вишняку

11 июня 1956 г.

282, Clay St.

Monterey, Calif<ornia>

Многоуважаемый Марк Вениаминович!

Прочитал В<аше> письмо в «Н<овом> р<усском> с<лове>»^[12] и, не дожидаясь ответа на мое к Вам (которого, возможно, и не будет), пишу еще раз. Мне немного странно, что когда я писал более или менее прилично, мало кто замечал, когда я написал свою лучшую поэму^[13] несколько лет тому назад, хоть бы одна душа отозвалась, а вот когда я написал скверное и случайное — становлюсь «знаменитостью» и великие мира сего почитают меня своими негативными отзывами. Вашему письму в редакцию я несравненно больше рад, чем критике Адамовича (которого, кстати, раздражает не моя выходка против Кусковой, а мои возражения на его книгу, довольно почтительные с моей стороны, как мне кажется). В В<ашем> письме есть ирония («Заратустра»), правильно сказано о «незрелости» (только не возрастной, у меня в письме к Вам