Бертран и Ратон, или Искусство заговора [Эжен Скриб] (fb2) читать постранично, страница - 41

Кажется, что история безвольной королевы, умного и ловкого герцога Болингброка и хитрой интриганки герцогини Мальборо способна вызывать постоянный интерес у зрителя. Конечно, дело совсем не в том, что Скриб открыл вечный театральный сюжет. В «Стакане воды» им воплощена идеальная модель драматического текста, такого, который французы сразу же назовут «хорошо сделанной пьесой». Этот самый идеальный тип сценического действия, в котором характеры движут сюжет, в котором события логично вытекают из столкновений характеров и обстоятельств, в котором вовремя совершенное действие способно повернуть вспять казалось бы неотвратимые обстоятельства.

«Хорошо сделанная пьеса» — это мечта любого театра, школа для начинающего драматурга, залог актерского успеха. Не случайно на пьесах Скриба будут учиться все его младшие современники: Сарду, Дюма-сын, Ожье. Постепенно осваивая форму хорошо сделанной пьесы, они никогда не поднимутся до легкости и изящества скрибовских оригиналов. Осознание своего несовершенства заставит их весьма иронично отзываться о своем мэтре. Скриба они упрекали в погоне за богатством, в коммерциализации искусства написания пьес. Да, бедный и рано осиротевший маленький «писака» благодаря своему таланту и уму нажил миллионное состояние. Ему удалось совершить в жизни такой же прыжок, как плохо говорящему по-французски молодому корсиканскому офицеру, ставшему Наполеоном. Время создавало своих героев. Но так ли уж хищен и корыстолюбив был Скриб? Так ли он шел за вкусами своего зрителя?

Его пьеса «Пуф, или Ложь и истина» была сыграна в Комеди Франсез 22 января 1848 года, почти за месяц до революции. Несмотря на свержение монархии, на бурные политические события, на смену правительств, Скриб не обольщался переменами, он видел действительность глубже, раз и навсегда усвоив действие тех законов, которые приводят механизм жизни в движение. В новой комедии он пользуется как будто уже известным драматическим приемом — сталкивая честного молодого офицера, вернувшегося из Африки, с современным ему Парижем. Вот как охарактеризован Париж кануна революции: «Всякий, за исключением вас, знает, что в столь населенном и столь коммерческом городе нельзя ни купить, ни продать ни одного слова правды, но зато ложь здесь производится в открытую, ложь вне конкуренции, патентованная, гарантированная… и единственное неподдельное в наше время — это пуф, или реклама! Пуф — это искусство сеять несуществующее и пожинать плоды его. Это вымысел, превращенный в спекуляцию, ложь, ставшая всеобщим достоянием, пущенная в оборот для нужд общества и промышленности! Все бахвальство, все фокусы и причитания наших поэтов, ораторов, государственных деятелей — все это пуф! И известная красавица, ломающая себе голову над тем, как бы получить в подарок бриллианты, — это пуф! Поэт, раздающий звание великого человека всем и каждому ради того, чтобы каждый встречный и поперечный именовал его великим поэтом, — тоже пуф! А дамы-патронессы, а железнодорожные компании, а биржевые акции — разве все это не пуф? А ласки, расточаемые избирателям, а предвыборные посулы депутатов, а их речи после избрания! А промышленник, предлагающий свои товары, торговец, расхваливающий свои шелка, министр, угрожающий отставкой, все это пуф и еще раз пуф! Не говоря уже о том, что существует пуф благотворительности и пуф бескорыстия, пуф патриотизма и пуф благочестия… ибо к помощи пуфа прибегают все сословия, все круги, все классы. Хотя и следует признать, справедливости ради, что чаще других и в наибольшем количестве используют его адвокаты, журналисты и врачи!»

Примечательно, что уроки жизни молодому герою преподносит современный Скрибу Гарпагон. В отличие от мольеровского персонажа, он совсем не богат. Разорившись в молодости, он в полной мере испытал на себе не только истину человеческих отношений, но и превратился в настоящего философа-практика, почти слово в слово повторяя за Мольером: «Достоинство мое отталкивало всех, а когда я присвоил себе порок, то всюду встречаю одно уважение!» Он стал искусно играть роль богатого скряги, так как усвоил еще один урок демократического общества: «В наши дни для того, чтобы разбогатеть, нужно иметь деньги». Деньги дают не только почет и власть, но и право быть писателем. Один из персонажей пьесы, бездарный граф, пишет стихи, издает чужой текст под своим именем, потому как, поясняет издатель: «Литературу миллионеров мы можем выпускать и в атласных переплетах, и с цветными иллюстрациями».

Эта пьеса писалась Скрибом на излете романтизма, и он, существуя в органичной естественной связи с большой литературой, чутко ощущал финал большого стиля. В его комедии появляется девица, которая пишет «Секретные мемуары молодой дамы, могущие служить пособием для истории Франции девятнадцатого века». Это изящная комедийная саморефлексия романтизма, литературная игра. Причем у Скриба она возникает не сама по себе, не как литературная виньетка. Ему, знатоку