Волшебный локон Ампары (Часть 1) [Сергей Иванович Павлов] (fb2) читать постранично, страница - 4

Лунного экзархата применили непривычную для него высшую степень денатурации. Это развлекло его, и только. Особого значения он этому не придал. Не в последнюю очередь и потому еще, что ясно чувствовал: отношение к нему со стороны функционеров экзархата нисколько не изменилось. Все было по-прежнему, отношение к нему оставалось доброжелательным, - ничто не вызывало подозрений, тревог. Даже экзарх Приземелья, подписывая визу, не задал ни одного вопроса вне регламента, а на прощание довольно естественно улыбнулся и пожелал ему приятного отпуска. И он улыбнулся в ответ. Нетрудно улыбаться на исходе пятидневного томления в апартаментах Лунного экзархата, над территорией которого незакатно висел сапфировый фонарь Земли. Чем меньше времени оставалось до отлета на Землю, тем шире и приятнее хотелось улыбаться. И совсем уже невозможно сдерживать нетерпение, когда на кресельных экранах пассажирского лихтера планета понемногу вспухает, близится, заслоняя бело-голубой громадой звездную бездну, а потом начинаются перегрузки, технические толчки, внутриатмосферная тряска, и один из толчков завершается плавной обработкой сектейнера захватами причального эллинга в недрах бесконечно летящего на восток экспресса "Восточный". Покидая сектейнер, ощущаешь тесноту в висках, трепет в груди, и - маракас возьми! - не знаешь, что с тобой происходит. Ноги будто сами несут тебя вдоль коридора - мимо прибывших, мимо встречающих, минуя салоны, вдоль переходов, по ступенькам прямых и изогнутых эскалаторов стратосферного корабля-левиафана, дальше, вперед, на смотровую палубу в передней кромке суперкрыла, и эта прозрачная палуба - почти поверхность планеты Земля: всего в тридцати километрах от жарко напряженных глаз твоих все красоты, все неимоверное роскошество отчего дома... И каждый раз так - трепет в груди и что-то мучительно странное происходит у тебя с глазами.

Нет, он никогда серьезно не воспринимал разноголосицу суждений по поводу правомерности или неправомерности статута экзархатов в системе МАКОДа, праведности или неправедности практики денатураций. Из пустого в порожнее. Как предусмотрено Марсианской Конвенцией Двух - так и будет. Соглашение это подписано представителями обеих сторон, и теперь можно сколько угодно судить и спорить, но имя соглашению этому - Незыблемость. Кстати, денатурацию изначально никто никому не навязывал - узаконилась она сама собой, стихийно. Без нее было бы слишком не просто с эмоциями на пороге отчего дома, и тем, кто спорит, это известно. После денатурации наступало некое состояние удобного неудобства: как в мягкой броне. Привыкнуть можно. И уже на борту экспресса "Восточный" он мог позволить себе чуть расслабиться (как и положено отпускнику), и ни равнодушные, ни любопытствующие взоры томимых рутиной воздушного перелета транзитников ему не мешали. Белые пунктиры пешеходных дорожек, проложенные вдоль смотровой палубы, вывели его к отдельной группе свободных кресел, он занял крайнее и промолчал на вопрос роботрона: "Что намерен эвандр заказать?" Навязчивая автоматика предложила горячий тоник. Теплый. Охлажденный. Ледяной. Он прочел выдавленный на подлокотнике номер и шепотом посоветовал роботронной сервосистеме поменять вход на выход и задохнуться хотя бы на час. Былая уверенность, что на смотровую палубу приходят в основном смотреть, пропала.

А смотреть здесь было на что. Не успели руки лечь в желоба подлокотников - надпалубное пространство волшебно слилось с пространством внепалубным и сразу открылся - как распахнулся - вид на земную поверхность по пути следования экспресса. Ухищрениями видеотехники обзор был скорректирован по высоте орлиного полета: кресло с изумляющей достоверностью мчалось вперед, ветер овевал лицо, а внизу стремительно, плавно, как это бывает во сне, проплывали, сменяя друг друга, детали рельефа субэкваториальной полосы востока Африки - пятнистые извивы речных долин, зеркала озер и водохранилищ, красные плеши саванн, темно-зеленые ковры плантаций, пестрота неровностей нагорных плато с белыми конусами башен погоды и похожими на этикетки черными прямоугольниками гисолярных реакторов и гелиоустановок. Автоматика объявила расчетное время пролета мимо вершины Килиманджаро, и к назначенному сроку в пространстве возник фронтальный ряд видеокресел, "пилотируемых" преимущественно стариками.

"Не помешаю? - осведомился на геялогосе румяный, седоусый видеопилот-сосед - лицо и шея в пигментных пятнах. - Добрый день, ювен". "День добрый, патрей". - "Выпьем тоника? Нет? Предпочитаете кофе? Тоже нет? Правильно. И не пейте. В чистом виде кофе никогда не пейте. С борта экспресса вершина Килиманджаро выглядит кляксой от мороженого, говорю я вам. До нее отсюда больше ста километров. Но вблизи впечатляет. Я сам два раза взбирался на этот вулкан. Нет, я не альпинист. Пэм Соло, гляциолог. Слышали о таком? Не слышали. Значит ваша профессия далека от гляциологии. Простите, вы... Космофизик. Я так и думал. На вулканах бывали? На