Разновразие [Ирина Игоревна Поволоцкая] (fb2) читать постранично, страница - 77
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
IV НЕПРАВДИВАЯ КАЛИНА
— сказала:Вот! Большевик Глеб Пантелеймонович, он — устрицы из Женевы. Жена его Ольга — печенье венское. Пиер — каплунов в сметане. Нестор Платонович — щуку по-жидовски. Министр царский — шницель министерский. Министр временный был безо всякого аппетита. Зато чая выпивал самовар, если после бани и с водкой. Елена Шенберг драниками увлекалася. А Василию Васильевичу Парусову — все мое по нраву. Он так и шептал: — Съел бы я тебя, Наталочка! Да! Писатель Михалев, который мне руки целовал, поросенка заливного, это в праздники, а в обычный день без телятины не ложился. А закуску предпочитал дворянскую. Так и говорил Михалев деткам своим, молодцам-красавцам: — Запомните, детки! — говорил. — Лучшая закуска во всякое время года — икра паюсная с огурчиком свежим. Маршал, у которого мы с Нестором Платоновичем дачу караулили в двадцать семь окон, блины обожал. Красные. Но не потому, что армия красная, а это когда мука гречишная с пшеничной напополам. Из купцов был. Скрывал, конечно. Но все его происхождение по Евдокии Севастьяновне, матушке его родной, видать было: та в дверь не пройдет, а грудь колесом, как у сыночка-маршала, правда без орденов. И потом, когда сам блины ел. А кушал так! Первый блин на тарелку, а тарелка подавалась нагретая, тонкого фарфору, и обрызгивал первый, блин маслом растопленным, а сбрызнув, укладывал на блин осетрину горячего копчения, рыбу белую, а сверху — опять блин. И этот второй блин масличком и, к примеру, лососину или семужку. И опять блин, и опять с маслицем горячим, но уже икорку. Тут у маршала правил не было, то сперва осетровую, а потом лососевую, иной раз — наоборот. И так еще два блинца… Значит, четыре получилося. И теперь пятый блин, а всего — семь! И пятый блин сметаной промазывал рыночной, и аккуратно. А шестой блин с селедочкой, и лучком зеленым приправлял. А поверх — седьмой, и выбирал кружевной самый, но пышный. А теперь в руки прибор серебряный, я говорю, из купцов был! ромбиками нарезать, и в рот. А Микола Пугач, начальник по культуре, ел все! С жадностью. Не утирался и краснел к десерту, потому что за стол без горилки не садился. А супруга его, Нонна, эта — колбасу копченую с жиром. Из пайка. Таким кухарка ни к чему! А Семена Григорьевича из соседнего отделения, майора в отставке, который ко мне ходит, спросила: — Ты, Сеня, что любишь? Он думал-думал: — Сосиски с капустой. — Да, Сеня, — говорю. — Жаль, в молодости не встретились! Я бы тебя накормила!.. А Зинаида Николаевна наполеон ценила с кремом заварным. Мой секрет, потому что в крем сливки вбиваются. А Полина-артистка — сдобные розочки с корицей. И еще бутерброд послевоенный — на черный хлеб песочек сладкий… Сладкое любили обеи, потому что дамочки! …Бегает сейчас где-нибудь моя Полина, волосами трясет — ни причесочки, ни перманента, ничего такого нет. И денег нет! Муж ушел, а в ней кокетства никакого. Зимою в платке, а летом так: сумки схватит, одну через плечо перекинет, другую в руку — и побегла. И волосами трясет! И в замужестве волосами трясла. Учила я ее: — Надень, — учила, — косынку какую-никакую! Хотя ситцевую! — Нет, — отвечает, — у меня такой косынки. — Ты же, — говорю тихомолком, — мужу своему винегрет волосами посыпаешь! Вчера волос свой в тесто слоеное закатала! Разве мужчина доволен будет? Тем более полнокровный. Она послушается, я же ей как родной дочери, резинку с пузырька аптечного сдернет, а валерьянку пила стопками! волосы сквозь колечко проденет, шиш на голове закрутит, а в кухоньку муж входит: солидный, гладкий, с усами и в халате до пят. Она в дверь с сумками своими, а он к телефону и громко так — «Мосфильм»? Это Иван! — его Иваном звали, а ему ответят голосом писклявым, я не глухая, он сразу трубку к ушку и в кабинет, а потом бритвою пошумит, и был таков. До полночи. Кинорежиссер!.. Проказник вроде попа Григория! Да! А к моей — подружки. Сядут в кружок и чаи гонять, а подружки — кто без мужа, а кто и замужем не бывал, а только все с детьми — Маши, Кати, Андрюши да Саши, а других и нет. И когда они, бедные, их нарожали, если одно им развлечение — у подружки вечер провести?! Правда, был один, из себя видный, Митя-музыкант, захаживал, но не как кавалер, а всегда с милой красавицей. А лучше — двумя, а то и с пятью придет. Голодный, а глаз живой. Девушки его там — кофе или чай, по обыкновению, а он — яичницу спросит. Съест с удовольствием, а я ему — супцу. Он и суп съест.
Последние комментарии
27 минут 45 секунд назад
14 часов 22 минут назад
15 часов 54 минут назад
19 часов 48 минут назад
19 часов 52 минут назад
1 день 1 час назад