Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
здесь не было, – то принялся бы рассуждать о комплексах, депрессии, неврозах и посоветовал бы мне обратиться к психоаналитику. Странно, но сейчас я ощущаю в себе нечто подобное. Не могу от этого избавиться, не могу. Тебе обо мне что-нибудь известно?
– Нет.
Бренда кивнула.
– Спасибо, – выпалила она, словно бросаясь в воду. – Спасибо за то, что ты не произносишь слов типа «Известно все, что мне надо знать» – или других, столь же приятных и бессмысленных. Терпеть не могу эти фальшивые любезности. Во всяком случае, когда они неуместны. Я их вдоволь наслушалась.
– Ты понимаешь, что говоришь как желчная восьмидесятипятилетняя старуха?
– Ах, нет, я имею в виду вовсе не собственный опыт. Не бойся! Ко мне это не относится. Я имею в виду, что видела фальшь практически во всех, с кем встречалась, начиная с шестилетнего возраста. Так ты ничего про меня не знаешь?
Лицо ее так напряглось, что Хью ощутил неловкость.
– Ну, я знаю, что твои родители умерли, что ты живешь здесь, в доме Ника, ожидая, пока зазвонят свадебные колокола.
– Мой отец застрелился в одном нью-йоркском отеле, – сказала Бренда, – а мать умерла в пансионе в Борнмуте, перебиваясь на тридцать шиллингов в неделю. Нет, нет, подожди, теперь это уже не важно. Я вовсе не хочу, чтобы ты думал, будто я делаю из всего этого трагедию. Я хотела рассказать об их жизни. Все их друзья были похожи на них. Ну, знаешь – Красавец Джек и Прелестница Салли.
– Продолжай.
– Красавец Джек и Прелестница Салли, – повторила Бренда. – Меня таскали по всему миру, когда мне еще не было и семи. Мои самые ранние воспоминания – оглушительный гам и ослепительное сияние континентальных отелей и липкие от косметики лица, которые мелькают вокруг. Меня либо баловали напропалую, либо вовсе не замечали. Я слишком многое слышала, слишком много размышляла, слишком много видела. Страшнее всего было лежать без сна в темной комнате, когда все думали, будто я сплю, и слышать, как отец оправдывается в соседней спальне, а мать кричит на него, как рыночная торговка.
Красавец Джек и Прелестница Салли. Десятки и десятки подобных им – и все похожи на нас. Люди с мизерными доходами и безграничными запросами; и все думают, что хоть они и бедны как церковные мыши, но имеют право на все лучшее. Либо проводить сезон в самых фешенебельных местах, либо умереть. Они развлекаются, залезая в долги и придумывая бесконечные оправдания, но по сути своей они лживы, ничтожны, лицемерны и, оставаясь наедине с себе подобными, изливают друг на друга накопившуюся желчь. И все потому, что снаружи они «очаровательны». О, как я ненавижу это слово! А мужчины, которые ухаживают за матерью… я вдруг узнаю, что «дядя Джо» пришел лишь затем, чтобы подарить мне игрушечного медвежонка, но не перестаю гадать, о чем они разговаривают в соседней комнате, пытаюсь хоть что-то понять, но только запутываюсь и пугаюсь, сама не зная почему.
Бренда ненадолго замолкла.
Она выпрямилась на диване, обхватила колени руками и тряхнула головой, словно останавливая себя. Когда она снова заговорила, голос ее звучал, как обычно, холодно и бесстрастно:
– Прости, что я говорю обо всем этом. Ты прав, виной всему жара. И если меня оставили наедине с человеком, с которым так легко разговаривать, то ничего не поделаешь. – Она улыбнулась.
– Бренда, послушай…
– Пожалуйста, не надо.
– Тебе необходимо выговориться, необходимо освободиться от этого груза. Сбрось его.
– Да, – сказала Бренда и снова улыбнулась. – Я всегда строила из себя своего парня, разве не так? Делала вид, будто на уме у меня один теннис. Фрэнк очень бы удивился. Но, право, больше рассказывать не о чем. – Она помедлила, слегка сжав губы. – Но одна вещь настолько запала мне в душу, что я долгие годы не могла забыть о ней. Это продолжалось до тех пор, пока я не повзрослела и не поняла.
Я называла это «сном про темную комнату», только то был не сон, во всяком случае, я никогда не была уверена, что это сон. Я находилась в том неопределенном состоянии, когда не знаешь, спишь ты или бодрствуешь. Я лежала в моей комнате, дверь в соседнюю освещенную спальню была открыта, и до меня вдруг начинал доноситься разговор родителей. Я просыпалась от их голосов. Из ночи в ночь я слышала эти тонкие, призрачные голоса. Всякий раз я знала, что услышу что-то новое и очень страшное для ребенка, но всегда об одном и том же. «Что с нами будет? Что с нами будет?» Всегда про деньги, деньги, деньги, деньги – и, в конце концов, я возненавидела само слово «деньги».
Она вновь овладела собой.
– Как правило, дети слышат достаточно. Я же слышала слишком много. Даже сейчас иногда… Ну да ладно, оставим это. Какова же мораль моей истории, Хью? Ты говоришь о любви…
– Я пока не говорил о любви, – возразил Хью, – хоть и собирался.
Она слегка покраснела:
– Не говорил? А я думала, говорил. Как ты полагаешь, какую толику чувства, которое ты называешь
Последние комментарии
3 часов 11 минут назад
3 часов 28 минут назад
3 часов 40 минут назад
3 часов 46 минут назад
6 часов 17 минут назад
6 часов 21 минут назад