Коммунизатор мистера Хэдда [Андрей Дмитриевич Иркутов] (fb2) читать постранично, страница - 2

отверстие видно было, как горничная, теребя накрахмаленный передник, с глазами, полными слез, выслушивала наставления особы, сидевшей в глубоком кресле.

— О боге надо всегда помнить. Он защитник всех несчастных и страдающих, он…

— Но мисисс, мой брат…

— Бог должен быть дороже брата. И кроме того, вы своим поведением огорчаете меня, вашу госпожу!

— Мне, право, стыдно, мэм! Я не подумала и, кроме того…

Крак! Мистер Хедд нажал кнопку.

Луч упал на лицо девушки. Она вздрогнула, как будто от укола, и вдруг неожиданно закончила.

— И, кроме того… убирайтесь вы к дьяволу! Проклятые эксплоататоры! Вы создали бога для того, чтобы лучше дурить нам головы. Я больше не служу у вас!

Почтенная матрона застыла в своем кресле с расширившимися от ужаса глазами, а ее, до сих пор покорная, служанка сорвала с себя передник, чепчик и, скомкав, швырнула их прямо в лицо своей госпоже.

Мистер Хедд, довольный, улыбался. Джон, как каменная статуя, недвижно стоял с широко открытым ртом.

— Я сказал вам, что вы дитя! Едем в палату общин.

Если бы белая палка полисмена, регулируя движение, не подымалась бы в воздухе, останавливая и снова направляя дальше сплошной поток людей и экипажей, то направляющиеся в палату общин никогда не добрались бы до нее.

Со всех сторон тянулись люди к зданию старого парламента. Сегодня было особенно много блестящих дорогих автомобилей, особенно много породистых лошадей, покрытых теплыми попонами, с ногами, забинтованными тонким белым полотном.

Все самое богатое, самое аристократическое, все, чьи текущие счета в банках оканчивались не менее, чем шестью нолями, все, чьи фабрики и заводы целые дни окутывали город дымом своих труб, все, что имело великую честь носить впереди своей фамилии титул сэра, было сегодня в палате общин.

Этот день был их праздником. В этот день самое реакционное из всех реакционных министерств Европы выступало со своей программной речью.

Джон дрожал как в лихорадке и, когда премьер-министр, сверкая огромной лысиной и небрежно играя моноклем, поднялся на трибуну, он схватил мистера Хэдда за руку.

— Начинайте!

— Подождите. Выберем момент поэффектнее.

В широкие улыбки расплывались лица нефтяных, стальных, угольных и других королей промышленности и биржи, когда премьер говорил о чрезмерных требованиях рабочих и о необходимости решительных мер для спасения промышленности.

Отдельные свистки, раздававшиеся на левых скамьях, беспомощно тонули в буре аплодисментов, и восторженных криков.

Промышленная олигархия приветствовала своего лидера.

Вторую часть своей речи премьер посвятил вопросу об отношениях к Советской России.

— Наша линия ясна и определенна. Мы не можем допустить дальнейшего существования этого очага революционной заразы. Мы должны его уничтожить. Мы громко на весь мир заявим, что только дальнейшее укрепление основ капиталистического производства спасет человечество, что только капитал сумеет сплотить вокруг себя науку и технику. Мы громко на весь мир заявим…

Рука мистера Хэдда легла на кнопку. Крак! Что случилось с премьером? Он подпрыгнул на месте, сжал рукой стакан и, потрясая им, неистово закричал:

— На весь мир заявим… да здравствует власть Советов! Да здравствует диктатура пролетариата! Да здравствует!…

Какой шум поднялся в зале! Кто-то истерически вскрикнул, кто-то засвистал, кто-то зааплодировал, кто-то затрясся в смехе.

Взволнованный скипер кинулся к премьеру. Момент, и, попав в сферу действия рокового луча, он вытянул вперед сжатую в кулак руку и бросил в самую гущу мятущегося собрания неожиданный возглас:

— Эксплоататоры! Кровопийцы! Долой капитализм!

А луч, вырвавшийся из отверстия аппарата, скользил по скамьям, впиваясь в красные взволнованные лица, и чинный зал шумел, захлебываясь от криков и проклятий.

— Довольно!

Мистер Хедд отвел палец от кнопки аппарата.

— Довольно! Удар попал в самое сердце противника! Куда же теперь?

— В Брюссель!

Джон уже нетерпеливо тянул мистера Хэдда за руку.

— В Брюссель! У меня есть два билета на конференцию. Через полчаса летит аэро. Скорей.

И пробившись сквозь возбужденную толпу к выходу, они вскочили в первый попавшийся автомобиль и понеслись к аэродрому.

Двадцатиместный аэролимузин в несколько часов покрыл расстояние между островом и Европой, и на утро следующего дня мистер Хэдд и Джон сидели в одной из зал королевского дворца, держа наготове свой аппарат.

Это была чуть не сотая по счету конференция, на которой капиталистические державы, играя гнусную комедию взаимного доверия, пытались нащупать слабые пункты