Заложник [Дон Стэнфорд] (fb2) читать постранично, страница - 3

проклятый больничный запах, от которого я чувствовал себя совсем плохо. Я открыл глаза, так и не успев спросить себя, что происходит.

Я находился в доме Гаррингтона Миноута, в этом не было никакого сомнения. Короткого взгляда было достаточно, чтобы осознать это. Я располагался в кожаном кресле, очень глубоком, которое, должно быть, наклонили, и оно было почти опрокинуто назад: я видел перед собой лишь потолок. Я хотел было приподняться, но почувствовав головокружение, вынужден был улечься обратно. Однако этого хватило, чтобы увидеть комнату, белую чашу на столе, откуда исходил больничный запах, и ребят.

Теперь их стало четверо. Двое других были из того же сорта шикарных колледжей, имели те же коротко стриженые волосы и все остальное. Но один из двух выглядел ниже ростом, у него были огромные очки в черепаховой оправе, и он в них походил на сову. А на последнем был белый докторский халат, белый колпак и резиновые перчатки; на белом халате выделялось пятно крови. Все четверо были совсем бледными, будто вот-вот начнут блевать. Надо сказать, что из-за этого запаха, этого странного ощущения полуобморочного состояния и этой несильной боли, о которой я до сих пор не знал, откуда она идет, я и сам чувствовал себя готовым облеваться.

— Он очнулся, — сказал Барт Ивелл.

И другой голос, должно быть, того типа в халате, который выглядел доктором, подтвердил:

— Да, он приходит в себя. Ты можешь продолжать, Питер.

— Мистер Кочрейн, — сказал Питер Миноут, приблизившись, чтобы я мог его видеть, не двигая головой.

Его лицо было очень бледным, и губы дрожали; голос не казался уверенным, однако было в нем нечто такое, что меня напугало, если предположить, что можно испугаться ребенка.

— Мистер Кочрейн, — продолжил он, — не отец послал нас за вами. Он не знает, что вы здесь. Никто этого не знает, кроме нас; и вас, естественно. Мистер Кочрейн, вчера вечером мы с Бартом вернулись из Нью-Хейвена. Мы собирались пойти на вечеринку. Барт должен был зайти за моей сестрой Лорри… Он выезжает с ней с прошлого лета.

Молодой Ивелл прервал Питера. Услышав голос, я был рад, что не вижу его лица. Я так и не знал, что происходит, но все это нравилось мне меньше и меньше.

— Лорри семнадцать лет, — произнес Ивелл очень мягко. — Она еще ходит в колледж. Она должна закончить в будущем апреле. Вы не можете себе представить, какая она прелестная и милая.

— Лорри еще не было, когда мы прибыли, — снова включился Питер Миноут, и рот его скривился в гримасе, которая разом его состарила. — Она не возвращалась из колледжа. Она до сих пор не вернулась, мистер Кочрейн. Она была похищена.

Я попытался встать, чтобы протестовать, чтобы сказать им, что я гражданин, уважающий законы, и что не имею ничего общего с Преступным синдикатом. Но лишь только я приподнялся, снова почувствовал головокружение, и мне пришлось лечь.

— В семь тридцать позвонили. Обычный метод, я полагаю. Не сообщайте в полицию, и ей не сделают ничего плохого. Приготовьте сто тысяч долларов в мелких использованных купюрах и ждите дальнейших указаний…

Его голос дрогнул, но быстро окреп, и он последовал дальше:

— Мистер Кочрейн, мой отец человек уважаемый и достойный. А также… упрямый. Он был потрясен. Некоторое время не хотел верить. Затем, когда поверил, сделал то, чего такой человек, как он, не может не сделать. Он вызвал полицию. Со вчерашнего вечера у нас полон дом полицейских, и естественно, эти мистеры ничего не обнаружили. Они делают все что могут, но могут они немногое. Они в конце концов, может, и найдут похитителей, но будет чересчур поздно, учитывая то, что… что…

Его юное красивое лицо исказилось и стало совсем красным. Внезапно оно исчезло, и на его месте появилось лицо Барта Ивелла.

— Сегодня утром, — тихо начал Барт Ивелл, — сюда явился посланник. Он принес коробку и письмо. Полиция, разумеется, арестовала посланника, но он ничего не знает. Письмо гласило, что если мистер Миноут будет продолжать не слушаться указаний, то получит свою дочь отдельными частями, но если он избавится от полиции и станет делать то, что ему говорят, сможет обрести все, что от нее останется, целиком. И в коробке находился один из пальцев Лорри.

У Питера Миноута вырвалось рыдание, а по моей спине пробежала дрожь, прогнавшая всякий туман из мозгов. Я резко сел. Потому что, еще не веря (я не мог в это поверить), уже знал, откуда исходит стреляющая боль, и было абсолютно необходимо посмотреть.

— Это был мизинец с левой руки Лорри, — говорил в это время Барт Ивелл.

Все верно: моя левая ладонь была перебинтована, хирургическая повязка наложена умело.

— Он там, мистер Кочрейн, — сказал Барт Ивелл и схватил белую эмалированную чашу, дернув ее так, что жидкость, пахнущая больницей, плеснула через край, и несколько капель пролилось на мой костюм. Он сунул руку в чашу и вытащил оттуда что-то, что упало мне на колени: это был мой палец.

— Если сегодня вечером нам пришлют другой палец, — сказал Барт Ивелл, и --">