Песнь любви [Автор неизвестен - О любви] (fb2) читать постранично, страница - 4

здесь, чтобы никто на меня не смотрел», И когда она вошла с ним в чулан, запер тогда купец дверь и принялся так бить свою жену, что она, едва не лишившись чувств, закричала в сердцах: «Я раскаиваюсь!». А потом поцеловала мужу руки и ноги и покаялась, и вышла вместе с ним. Тогда ее родные и все собравшиеся обрадовались, и все продолжили жить приятнейшей жизнью до самой смерти.

Рассказ о носильщике и трех девушках

Был в городе Багдаде человек, работал носильщиком и был холостой. В один из дней, когда стоял он на рынке, облокотившись на свою корзину, вдруг остановилась возле него женщина, закутанная в шелковый мосульский изар^[5]. Ноги ее были в расшитых туфлях, отороченных золотым шитьем, с развевающимися лентами. Она остановилась и подняла свое покрывало, из-под него показались глаза, ресницы и веки — женщина была нежна очертаниями и совершенна по красоте. Обратившись к носильщику, она сказала мягким и ясным голосом: «Бери свою корзину и следуй за мной». Носильщик ушам своим не поверил, но, едва удостоверился, что сказанное было обращено к нему, поспешно взял корзину и воскликнул: «О, день счастья! О, день помощи!» — и следовал за женщиной, пока она не остановилась у ворот одного дома и не постучала в ворота. Какой-то христианин спустился вниз. Прекрасная незнакомка дала ему динар и взяла у него бутылку оливкового цвета, а, положив ее в корзину, сказала носильщику: «Неси и следуй за мной!».

«Клянусь Аллахом, вот день благословенный, день счастливого успеха!» — воскликнул носильщик и понес корзину за женщиной. Она же остановилась у лавки зеленщика и купила у него сирийских яблок, турецкой айвы, персиков из Омана, жасмина, дамасских кувшинок, осенних огурцов, египетских лимонов, султанийских апельсинов, благовонной митры, хенны, ромашек, анемонов, фиалок, гранатов и душистого шиповника. Все это она положила в корзину носильщика и сказала: «Неси!».

Тот пошел за ней следом, неся Все купленное. Возле лавки мясника девушка снова остановилась и сказала: «Отрежь десять ритлей^[6] мяса»… Он отрезал, она заплатила и, завернув мясо в лист банана, положила его в корзину, приказав: «Неси, носильщик!». И юноша понес вслед за нею. Потом женщина остановилась у лавки бакалейщика, взяв у него очищенных фисташек для закуски, тихамского изюма и очищенного миндаля, и снова велела носильщику: «Неси и следуй за мной!».

Носильщик послушно поднял корзину и последовал за девушкой, а та остановилась у лавки торговца сладостями и купила поднос, на который наложила всего, что было у него: плетеных пирожных и пряженцев, начиненных мускусом, и пастилы, и пряников с лимоном, и марципанов, и гребешков Зейнаб, и пальцев, и глотков кади, и разных других сладостей. Сложив их на поднос, она положила его в корзину. Тогда носильщик заметил: «Если бы ты дала мне знать, я привел бы с собою осленка, чтобы нагрузить на него эти припасы». Женщина лишь улыбнулась и, шлепнув его рукой по затылку, сказала: «Ускорь шаг и не разговаривай много! Твоя плата тебе достанется, если захочет Аллах Великий».

А потом женщина остановилась возле москательщика и взяла у него воду десяти сортов: розовую воду, померанцевую, сок кувшинок и ивовый сок… Взяла еще две головы сахару, обрызгиватель с розовой водой с мускусом, и крупинки ладана, и алоэ, и амбру, и мускус, и александрийские свечи — все это она положила в корзину и снова велела: «Возьми корзину и следуй за мной!». Носильщик повиновался и следовал за женщиной.

Так подошли они к красивому дому с высокими колоннами. Пред ним расстилался широкий двор, а ворота с двумя створами из черного дерева были выложены полосками из червонного золота. Женщина остановилась у ворот и, откинув с лица покрывало, тихонько постучала, носильщик же стоял позади и непрестанно размышлял о ее красоте и прелести. Вдруг распахнулись оба створа, носильщик взглянул, кто открыл ворота, и увидел вдруг привратницу: высокую ростом, с выпуклой грудью, красивую, прелестную, блестящую и совершенную, стройную и соразмерную, с сияющим лбом и румяным лицом, с глазами, напоминающими серн и газелей, и бровями, подобными луку новой луны в шабан^[7]. Ее щеки были как анемоны, рот — как соломонова печать^[8], алые губки — как коралл, зубки — будто стройно нанизанный жемчуг или цветы ромашки. А шея как у газели, и грудь словно мраморный бассейн с сосками, подобными гранату, и прекрасный живот, и пупок, вмещающий унцию орехового масла. О такой поэт сказал: