Хорошая работа [Дэвид Лодж] (fb2) читать постранично, страница - 2

действует», — уговаривала жена. «Слишком долго, черт бы его побрал. Сегодня утром благодаря тебе я потерял верных пять тысяч фунтов». «Это из-за меня, да?» — переспросила Марджори, и ее нижняя губа задрожала. Чтобы осушить ее слезы, Виктору пришлось купить для их гостиной медный каминный набор под старину, на который Марджори давно положила глаз. Набор должен был придать достоверности их якобы деревенскому камину с искусственными дровами и газовой горелкой.

Храп Марджори становится все громче. Вик сердито и довольно грубо пихает ее в бок. Храп смолкает, но, как ни странно, Марджори не просыпается. В соседних комнатах трое их детей тоже спят. А снаружи зимний ветер бьется в стены дома и машет ветвями деревьев. Вик чувствует себя капитаном семейного корабля. Он один-одинешенек стоит у штурвала и отвечает за безопасность команды среди зловещих морей. Ему кажется, что в целом мире сейчас не спит только он один.

Пищит будильник.

И в ту же секунду, из-за каких-то сбоев в биохимических процессах или в нервной системе, Вик чувствует себя разбитым. Он смертельно хочет спать и совсем не хочет вылезать из теплой постели. Привычным движением он нажимает кнопку повторного сигнала и мгновенно проваливается в сон. Через пять минут Вик снова пробуждается от писка будильника, назойливого, как заводная птичка. Вик вздыхает, выключает будильник и зажигает ночник у кровати. Марджори повезло: регулятор яркости стоит на минимуме. Выбравшись из постели, Вик босиком идет по ворсистому ковру в ванную en suite^[1]. Прежде, чем зажечь там свет, он убеждается, что плотно закрыл за собой дверь в спальню.

Вик писает. С тех пор, как унитазы стали узкими и вытянутыми, это занятие требует известной доли меткости и аккуратности. Для Вика не имеет никакого значения тот факт, что сантехника у них темно-лиловая («тернового цвета», как обозвал его в рекламном буклете агент по недвижимости). А вот для Марджори это обстоятельство оказалось едва ли не самым приятным, когда они купили этот дом два года назад: ванная с овальной раковиной, золотистые краны, низкая ванна, элегантные унитаз и биде. А кроме того — все это en suite. «Всю жизнь мечтала о ванной en suite», — говорила она гостям, а также друзьям во время телефонных разговоров, и Вик ничуть не удивился бы, скажи она то же самое продавцу в магазине или первому встречному на улице. По тому, как Марджори вворачивала «en suite» в разговор, можно было подумать, что это самое красивое выражение во всех языках мира. Если бы существовали духи «En suite», Марджори, как пить дать, поливалась бы исключительно ими.

Вик стряхивает последние капли, стараясь не брызнуть на ворсистый розовый коврик, и спускает воду. Туалетов в доме четыре, к вящему недоумению отца Вика. «Четыре туалета? — уточнил он, когда впервые осматривал дом. — Я правильно сосчитал?» «А что в этом такого? — поддразнил Вик. — Боишься, что вода кончится, если спустить во всех четырех разом?» «А если поставят счетчики на воду? Вам тогда придется туго». Вик начал было спорить: мол, неважно, сколько в доме туалетов. Важно, сколько раз в день спускают воду. Но отец был убежден в том, что обилие туалетов подталкивает к чрезмерному их использованию, а стало быть — к более частому спусканию воды.

Может, он и прав. У бабушки в Истоне туалет был на улице. Вот уж куда не пойдешь без крайней нужды, особенно зимой. Их семья в те годы стояла на социальной лестнице на ступеньку выше бабушки, и в их доме туалет был внутри: маленькая темная комнатка на лестнице между двумя этажами, в которой всегда немножко попахивало, сколько бы мама ни выливала в унитаз «Санилава» или «Деттола». Вик отчетливо помнит тот желтоватый керамический унитаз с наклейкой фирмы «Челленджер», широкое лакированное деревянное сиденье, на которое было приятно садиться, потому что оно всегда теплое, и длинную цепочку, свисавшую с бачка высоко на стене. На конце цепочки болтался слегка потасканный резиновый шарик. В школьные годы Вик был склонен к запорам и, сидя на унитазе, отрабатывал удар головой, посылая шарик то в одну, то в другую сторону. Мама злилась: на краске оставались следы от резины. Сегодня Вик — гордый владелец четырех туалетов: тернового цвета, цвета авокадо, подсолнечника и белого. Во все проведено центральное отопление. Пожалуй, это и есть самый верный показатель успеха.

Вик встает на весы. Шестьдесят три с половиной килограмма. Вполне достаточно для мужчины ростом метр шестьдесят шесть. Кое-кто говорит (Вик слышал это собственными ушами), будто он пытается компенсировать свой небольшой рост агрессивным поведением. Что ж, пусть говорят. Где бы он сейчас был без этой агрессивности? Впрочем, долго ли он продержится на своем месте — это еще вопрос. Вик смотрится в висящее над рукомойником зеркало, думая о доходах за последний месяц, о квартальном прогнозе, о годовом отчете… Он наполняет лиловую раковину горячей водой, намыливает лицо пеной для бритья из баллона с