От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
персонал лихорадочно исполняли балет на тему упорядоченного хаоса. Сервиторы и палубные рабочие толкались и кружились под громогласный аккомпанемент гудков и завывающих сирен. Облака испаряющегося охладителя и выхлопные газы создавали странный, сбивающий с толку мирок внутри гигантского помещения, истинная колоссальность которого время от времени открывалась глазу благодаря пульсирующим огонькам на мостиках и обзорных платформах в вышине.
Микал вел экипаж по лабиринту, заполненному движущимися и скрывающимися в дымке препятствиями, отыскивая стоянку № 8 и МИИМ2243 — «Мародёра», к которому они были приписаны на время своей первой кампании. Сегодня лётчиков ждал первый в жизни боевой вылет.
Погруженный в размышления командир почти сбил с ног палубного техника, внезапно возникшего из тумана во главе группы сервиторов. Подняв голову, тот побледнел и отступил на шаг.
— Простите… капитан… — запинаясь, произнес механик. — Виноват.
— «Милость Императора»! — рявкнул Микал.
— Простите, сэр?
— Где «Милость Императора»? — повторил пилот.
— А… МИИМ2243, вы имеете в виду? «Милость», сэр? Она… Она вон там… — бормотал издерганный техник, указывая на громадину «Мародёра», подсвеченную сиянием дуговых ламп. — Мы как раз закончили чинить её ауспик.
— Ауспик? — переспросил Микал. — А с ним-то какие проблемы?
Спешка, с которой 1167-е крыло перебросили с Фордроста, привела к всевозможным проблемам с обеспечением, в том числе, нехватке во флоте обученных техников. Из-за этого многие наземные бригады перебрасывали внутри эскадрильи, причем «Милость Императора», получившая новый экипаж, оказалась в очереди на обслуживание одной из последних. Это постоянно выводило Микала из себя.
— Н-никаких, сэр, — выдавил механик.
Услышав колебание в его голосе, пилот шагнул вперед, так, чтобы обезображенное оспой лицо оказалось неприятно близко к расширившимся глазам техника.
— Лучше бы это оказалось правдой, — сказал Микал.
— Спокойнее, капитан, — прошептал Бернд, вставая между пилотом и съёжившимся механиком. Затем бомбардир движением головы предложил несчастному вернуться к своим занятиям, и техник поспешил прочь в сопровождении ватаги трясущихся сервиторов. Насупившись, Микал смотрел, как Хоулек разбирается с ситуацией — его легкий нрав и чувство юмора резко контрастировали с раздраженной вспыльчивостью капитана. Порой командира возмущало поведение Бернда, но в глубине души он понимал, что сейчас бомбардир поступил правильно. Пилот, затевающий драку с палубным техником? О чем он думал?
— Соберись, — пробормотал Микал самому себе и повел экипаж к внушительной громадине «Мародёра».
«Милость Императора» совсем недавно вошла в состав 1167-го фордростского бомбардировочного крыла. Когда имперское Верховное Командование получило информацию о том, что Вааагх! Угскраги, массированное орочье вторжение на территории сегментума Пацификус, достиг мира Балле-прим, 1167-е было передислоцировано на борт корабля-носителя «Неудержимое наступление», став частью подкреплений, направленных для укрепления недопустимо растянутых линий обороны защитников планеты. Это бомбардировочное звено обладало репутацией мастеров своего дела и всегда выполняло поставленные перед ним задачи — во многом, благодаря безупречному руководству Аарона Рыля, командующего крылом и ведущего одной из эскадрилий. Он считал, что нанесение врагу жестоких ударов с использованием всех имеющихся сил — лучший путь к выполнению задач кампании за наименьшее число боевых вылетов. Соответственно, Рыль требовал, чтобы все бомбардировщики 1167-го несли полную нагрузку бомб и ракет, а их пилоты поддерживали плотный оборонительный строй, чтобы как можно больше машин смогли добраться до цели. Подобная жестокая логика была весьма убедительной, и пилоты уважали Аарона за это. Тот же самый посыл командир донес до них на инструктаже, посвященном сегодняшней миссии, обозначенной как «Операция „Дуговая лампа”».
Члены экипажей 1167-го сидели в комнате для совещаний, уже облаченные в противоперегрузочные жилеты, летные комбинезоны и отороченные мехом сапоги. Втиснутый между Берндом и Алексом, Микал тихо потел в окружении других, так же тепло одетых офицеров отряда, громко и запанибратски болтавших между собой.
— А вот и Рыль, — прошептал Бернд, как только невысокий, широкоплечий командир крыла поднялся на возвышение у передней стены. Коротко стриженный, черноволосый офицер с плоским носом и небольшим выступающим подбородком, он двигался, словно кулачный боец. Не будучи крупным человеком, Рыль, тем не менее, практически излучал авторитет, и пилоты 1167-го поднялись со скамей, приветствуя своего командира.
— Выглядит чуток серьезным, как по мне, — добавил бомбардир.
— Он всегда выглядит серьезным, — нервно пробормотал Алекс, вытягивая шею, чтобы увидеть хоть что-то над плечами стоявших впереди
Последние комментарии
12 часов 43 минут назад
16 часов 31 минут назад
16 часов 49 минут назад
16 часов 55 минут назад
17 часов 10 минут назад
18 часов 44 минут назад