Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
струганных досок нечто вроде небольшого корыта или просто ящика. Шестой не знал, не был посвящен в такие «древнеплотницкие» подробности: визит его короток и точечно нацелен, лишние знания обретать ни к чему да и некогда. Хотя он за свою работу в Службе не раз убеждался в простой истине: ничего нельзя считать лишним, пока ты в броске…
— И тебе того же, — ответил старший. — С чем пришел, незнакомец?
Был он невысок, чуть лыс спереди, традиционно густобород, еще крепок и кряжист. Руки, тяжелые, жилистые, великоватые для его тела, не прекратили работы. Он только взглянул на пришлеца и продолжил дело, а второй — сын? — даже глаз не поднял. Старшие говорят, младшие молчат — так, что ли?.. А ведь тоже не так уж молод, сын его, хотя повыше отца, строен, лицо тонкое, словно резное, бородка черная, редковатая, короткая, волосы уже с сединой, курчавые, длиннее, чем положено приличиями. Третий — с «колесом», — напротив, явно заинтересовался вошедшим. Перестал работать, смотрел во все глаза: юный, куда более на отца смахивающий, любопытный.
— Я просто иду, — начал Шестой.
Он знал, что ему надо говорить. Он знал, что ему надо говорить в любом просчитанном случае. И этот текст, как и многие другие, Операторы тысячу раз проигрывали на Биг-Брэйне, пока тот не положил на выходе акцептованный конечный вариант. Или иначе: конечный вариант со множеством вариаций развития. Шестой знал, что точность акцепта — не выше ноль-пяти, риск достаточно высок, но это уж был его риск — Номера. Он просто механически помнил все варианты и знал, когда что сказать — в зависимости от возможной, тоже просчитанной, реакции собеседников. Он не понимал, почему надо говорить именно этот текст и именно в таких случаях, и не задумывался о том. Не его дело. У операторов — свое, они спецы, у него — свое, он в нем тоже — спец.
— Я просто иду, — медленно повторил он положенное, — иду и ищу. Ибо сказано: пусть тот, кто ищет, не устает искать, пока не найдет. А я до сих пор не нашел…
Трое смотрели на него без недоумения, что было, знал Шестой, хорошей реакцией, верной, смотрели и молчали, будто ждали какого-то продолжения.
Оно последовало.
— Я брожу среди людей и смотрю им в глаза, а они или смотрят мне в глаза, или отворачиваются. Скажите мне, кто из них прав? Отец и старший сын переглянулись. Сын сказал осторожно:
— Те, что смотрят…
Нежелательный ответ, опасный, вызывающий подозрения, но, как и следует, тоже просчитанный.
— Нет, — не согласился Шестой, — те, что смотрят, не могут увидеть. А те, что отворачиваются, боятся, ибо догадываются, что однажды я увижу их души, и вот они-то и правы. Ибо сказано: познай то, что перед лицом твоим, и тогда увидишь то, что скрыто. Произнес и — замер в ожидании встречной реплики.
— Кем сказано? — резко спросил старший сын. — Нет в Законе таких слов, не оставил их Моше.
— Разве за Моше не пришел другой?
Это была фраза-ключ. И она не сработала. Абсолютно нежелательный, минимально возможный, практически флуктуационный вариант, который Биг-Брэйн, естественно, тоже просчитал, иначе быть не могло, иначе не стоило посылать Шестого в бросок, но вариант, грозящий наиболее страшным для Истории сломом…
— Какой другой? Кого ты имеешь ввиду?
Значит, все-таки — слом… И судя по всему, очень сильный и очень опасный. Печально, что он. Шестой, принесет весть о нем…
Старый-престарый усталый путник тяжело опустился на колени на холодный земляной пол, вытянул руки, уложил в ладони лицо. Прошептал с горечью, но так, чтобы его услыхали:
— Никто не бросил огонь в мир, и значит, мне нечего охранять… — Поднял голову: — Кто вы, добрые люди? Кто ты, Йосеф-древодел, и кто твои сыновья? Кто их жены и кто их дети? Я никого не вижу…
Шестой не ждал, что придется прибегнуть и к этой вариации. Иосиф, — так привычнее для современного Шестому слуха, — 'шагнул к старику.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Наверно, я прочитал его… Где — не спрашивай. Я очень устал. Мне страшно.
Это звучало абсолютной правдой: Шестому было страшно. Иосиф и сын его подхватили Шестого под руки, легко подняли.
— Ты отдохнешь у нас, — сказал отец. — Девочки снимут с тебя сандалии и омоют ноги. Мирьям, жена, подаст всем обед, ты сядешь с нами за стол и всех увидишь. У меня пятеро сынов, две дочери, только дочери не с нами живут, они живут в семьях мужей. А внуков у меня уже семеро. Только у младшего, у Яакова, — он кивнул на юного плотника, который тоже подошел к отцу, — у него пока нет жены, а у меня нет внуков от него… — Говоря все это, он и сыновья медленно вели Шестого на воздух, на солнце, где и впрямь толпились шесть или семь ребятишек, старшей, девочке, было на вид лет двенадцать — тринадцать, а на руках у нее пускал слюни, видимо, младший. — Вот они, внуки мои, — терпеливо, как с больным, говорил Иосиф с Шестым, ведя его к дому. — Трое — дети моего старшего, троих он мне уже подарил, а
Последние комментарии
5 часов 41 минут назад
5 часов 58 минут назад
6 часов 10 минут назад
6 часов 16 минут назад
8 часов 47 минут назад
8 часов 51 минут назад