cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
окопчике, полежу. Пускай лучше мины таскает.
Капитан помолчал, потом посмотрел на часы со светящимся циферблатом:
— Два часа уже. Вот бежит время! — И встал. — Солдат, где ты?
— Здесь.
— Бери мины и за мной. Осторожно только.
Ленька отполз в сторону, разыскал мины, взвалил на плечи и, согнувшись, пошел за капитаном.
— Клади.
Ленька положил.
— Теперь слушай внимательно. — Капитан сел на корточки, взял Ленькину руку и стал шарить ею но земле. — Видишь, ямки вырыты? Рукой пощупай. Рядом с ней и клади мину. Через четыре метра будет другая, через четыре — еще одна. Потом второй ряд — то же самое. Понял? Вот это и будет твоя задача — все мины разнести по ямкам.
Капитан говорил шепотом, но так спокойно и неторопливо, что Леньке как-то легче даже стало. Он разложил принесенные четыре мины и пошел за другими. Когда уложил двенадцатую и вернулся назад, Майборода с Копыцей принесли уже следующую партию — на этот раз они обернулись довольно быстро.
Кругом было удивительно тихо. Шум моторов прекратился. Только где-то очень далеко пофыркивал пулемет. Дождик перестал, потом опять пошел — мелкий-мелкий, даже приятно разгоряченному телу. От темноты, от тишины, от того, что таскал эти мины, которые никогда в жизни не видал и от которых взрываются танки, было жутковато, но Ленька старался ни о чем не думать, а только таскать и укладывать, таскать и укладывать.
Один раз, когда среди мертвой тишины где-то вдруг заскрежетало и заныло и высоко над головой пронеслись огненные хвостатые снаряды, Ленька бросился на землю и прижался к кому-то, упавшему рядом с ним. «Страшно? — услышал он над самым ухом и попытался перестать дрожать, но не мог. — Ничего, солдат, обвыкнешь! — Ленька узнал голос капитана. — А почему без рубашки? Может, потому и дрожишь?» Ленька ничего не ответил, поднял мины и пошел дальше.
Кончили, когда начало уже светать. Раза два немцы открывали огонь из минометов, но все обошлось благополучно. Собрали лопаты, ящики с оставшимися взрывателями и двинулись в расположение. Шли молча, один за другим, усталые, мокрые, тяжело шагая по размокшему чернозему. Двое бойцов вели раненого, двое несли убитого. Хотелось спать, больше ничего. Даже курить не хотелось. Когда пришли, Ленька камнем упал под первым кустом, так и не увидев в лицо тех, с кем провел свою первую боевую ночь.
3
— Эй, ты, проснись… Орел!
Ленька вскочил и, ничего не понимая, захлопал глазами.
— Сколько спать можно? Ребята уже давно позавтракали.
Щупленький хитроглазый боец в выцветшей гимнастерке стоял перед ним и смеялся.
— А рубаха где твоя? Потерял с перепугу?
Ленька посмотрел по сторонам — действительно, в одних штанах, гимнастерки нет. Вот голова, забыл-таки там.
Боец подсел.
— Не узнаешь? Майборода.
— А-а… — неопределенно сказал Ленька и поежился: было довольно прохладно.
Майборода звонко шлепнул его по спине.
— Ну и здоров же ты, парень. Знал бы раньше, не отпустил бы, когда мины таскали! — Он критически осмотрел Леньку с ног до головы, тот до сих пор никак не мог проснуться. — Пойди хоть морду ополосни. Капитан уже спрашивал тебя. — И опять хлопнул его по спине. — Бычок, ей-богу. Да очухайся ты наконец! А я в повозке поищу — может, найду чего.
Через минуту он прибежал с майкой в руках — «валяй пока это, потом на складе поищем что-нибудь более подходящее». Ленька с трудом натянул на себя узкую ярко-оранжевую майку.
— Пошли к капитану. Пилотку только надень.
Но капитана в палатке не оказалось. Сидевший у входа боец — ординарец, должно быть, — не поворачиваясь, буркнул «сейчас придут» и продолжал чистить песком котелок. Майборода вытащил из кармана круглую коробку с махоркой и развалился у входа в палатку. Кругом был лесок — молоденький, свеженький, летали какие-то желтые бабочки, где-то над головой стучал дятел.
— Да-а… А Кирилюка вот и нет, — сказал Майборода и протянул Леньке коробку. — Закуривай. И двое пацанов осталось. — Он как-то боком посмотрел на Леньку. — Не женат?
— Не… — почему-то смутился Ленька.
— А у того двое пацанов. И ведь тоже молодой, с двадцать третьего года. Ты с какого?
— С двадцать пятого, — ответил Ленька.
— А он с двадцать третьего. На два года только старше тебя. Весь Сталинград сохранился, а тут… — Майборода как-то с присвистом вздохнул. — Вот под теми сосенками похоронили. Я утром посмотрел, аж страшно стало. Вот по сих пор, — он провел рукой над бровями, — снесло. Так мозги и вывалились…
Помолчали. Майборода повернулся к ординарцу.
— А далеко капитан пошел?
— А я хиба знаю, — не поворачиваясь, ответил парень. — Мне пока не докладывают.
— Командир батальона, что ли? — спросил Ленька.
— Ага, сейчас командир. Орлик его фамилия — чудная такая. Был замкомбатом, а как майора Селезнева на Донце кокнуло, стал командиром.
— Тоже сталинградский?
Майборода мотнул головой.
— Нет, из новеньких. К концу Сталинграда только пришел.
Последние комментарии
13 часов 9 минут назад
14 часов 42 минут назад
18 часов 36 минут назад
18 часов 40 минут назад
1 день 1 минута назад
2 дней 11 часов назад