2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
надеялись, что мой прыжок закончится неудачей, что прольется кровь, а если повезет, то я заработаю открытый — такой, где видна кость, — перелом. Ходили слухи, что год назад именно такой перелом был у мальчишки, который свалился с забора на мощеную мостовую и сломал себе руку. Мы часто это обсуждали. Нам нравилось говорить о крови, пролитой в бою.
Мое трюкачество было способом заявить о себе. Я занимался этим, чтобы выжить. Если ты не вышел ростом и не можешь продемонстрировать физическую силу, научись отпускать шуточки. А если это не проходит, съезди сам себе по морде велосипедным насосом. Проходит на ура.
Умение ломать комедию очень помогает в жизни. К этому выводу я пришел еще лет в восемь. Я мастерски спотыкался и падал, мастерски имитировал обморок. Мне помогало то, что я был маленький и легкий — когда я летел с дерева, не вырабатывалось такого количества кинетической энергии, как в случае, если с дерева летели мои верзилы ровесники. Они непременно себе что-то ломали. А я, упав, весело подпрыгивал и смотрел, все ли видели мой очередной подвиг.
Другие дети после школы занимались в кружках, строили модели, хулиганы поджигали деревья и тайком забирались, взламывая замки, в здание школы. Я строил скаты, учился перепрыгивать на велосипеде препятствия, перемахивал через овраги, ямы и пропасти, забирался на самые верхушки деревьев.
Но главной моей любовью был велосипед. С раннего детства я обожал двухколесный транспорт. И до сих пор обожаю — теперь уже моторный. Стены спальни, которую я делил со своими братьями Ником и Энди, были увешаны плакатами с мотоциклами, которые я рассматривал каждый день перед сном. Легендарный Эвел Нивел, непревзойденный мастер трюков с мотоциклами, был моим кумиром.
Я постарался, чтобы мой велик с виду был как настоящий гоночный: обмотал ручки желтым скотчем, на кончики надел голубые затычки. Жаль только, что по техническим характеристикам он и не приближался к спортивному. Родители купили его уже подержанным, в магазине на окраине Бирмингема.
И вот я стою на старте. На душе у меня неспокойно. Футах в двадцати-тридцати передо мной начинался помост. Это была узкая доска — скорее всего, кусок старого кухонного шкафа. Он лежал на паре кирпичей. За ним лежала куча тряпья, через которую мне предстояло перепрыгнуть. Ватага ребятишек с нашей улицы с нетерпением ждала представления.
Итак, я решился на прыжок. Нечего и говорить, что моя попытка закончилась провалом. На разгоне велосипед повело в сторону, и пока я его выравнивал, потерял скорость. Сам помост оказался слишком гибким и прогнулся под тяжестью велосипеда. Край помоста, лежавший на кирпичах, встал передо мной торчком. Я резко затормозил и повалился на бок. В падении не было ничего героического, велосипед остался цел, я тоже. Меня осмотрели, не обнаружили ни царапины, инцидент был тут же забыт, и мы отправились бродить по улицам и обсуждать того парня, который, упав, переломал обе руки и разбил башку.
Велосипеды я любил не только за то, что́ можно было на них делать, меня завораживало то, как они работают. Лет в десять-одиннадцать я уже мог разобрать любой велик по винтикам и собрать обратно. Я несколько недель отлаживал своему брату Энди гоночный велик. Это был красный «пежо», и повозиться с ним пришлось немало. И наконец дело было сделано. Машина была отлажена как часы. Каждая деталь была вычищена и смазана. Энди был счастлив, хотя теперь мне кажется, что он мне подыгрывал. Настал момент пробной поездки. Это была моя прерогатива. Самое прекрасное в работе механика — это испытание отлаженной им машины.
Через несколько домов после нашего боковая дорога шла вокруг треугольной лужайки, которую так и называли Треугольником. Именно здесь я и проводил испытания. Местные жители привыкли, выезжая из дома, внимательно смотреть по сторонам: была велика вероятность, что откуда-нибудь неожиданно выскочу я — на велосипеде, скутере или на чайном столике на колесиках. Сегодня я собирался побить все рекорды.
Велосипед работал превосходно. Я проверил тормоза — порядок. Цепь не заедала, только тихонько позвякивала, когда я шел на свободном ходу. Впрочем, я предпочитал крутить педали. На Треугольнике было, естественно, три поворота. Я прошел первый — довольно плавный, потом повернул направо и направился к последнему повороту.
На Треугольнике машин бывало мало, поэтому родители разрешали нам играть там. Дорога была не очень разъезженная, и куски щебенки, оставшиеся после недавнего ремонта дороги, еще не утрамбовались. И вот перед самым поворотом я въехал в кучку неутрамбованной щебенки. Переднее колесо повело, и я упал. Больше всего пострадала правая рука — несколько пальцев и плечо были ободраны до мяса. В больнице мне срезали лоскуты кожи, обработали раны. И я готов был поклясться, что видел кусочек белой кости на собственном мизинце. Было чудовищно больно, когда раны мазали йодом, но я думал только о том, как бы поскорее очутиться дома. Мне не терпелось
Последние комментарии
58 минут 10 секунд назад
1 день 19 минут назад
1 день 37 минут назад
1 день 46 минут назад
1 день 47 минут назад
1 день 50 минут назад