Жестокий спрос [Михаил Николаевич Щукин] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (75) »
Вечером, когда уже все разошлись с поминок, Анне стало совсем худо. Сбегали за фельдшерицей, та поставила ей укол, и Анна, наконец, утихла, уснула. Григорий Фомич вместе с Валентиной и Серегой тихо, стараясь не шуметь, вышли из избы на веранду. Ночь прохлады не принесла, как и днем, было жарко, душно. Сидели молча, горестно глядя друг на друга. Серега, как и Иван, копия отца, такой же высокий, сухопарый, кудлатый, горбился, ерошил жесткие, черные волосы. Тянуть молчание дальше становились невмоготу, хоть что-то, но надо было говорить. — Я сейчас, одну минутку, — Серега поднялся и вышел. Вернулся с бутылкой и стаканами. — Поставь, сеструха, зажевать чего-нибудь. Валентина молча принесла им закуску, молча качнула головой, отказываясь, когда Серега подвинул ей водку, и села на прежнее место. Григорий Фомич примерился было к стакану, но пить не стал — не шла сегодня водка, не тот случай. Серега свою долю тоже отодвинул в сторону. — Вот так, батя… Скажи — с чего он надумал? — Ума не приложу. — Мы вот тут с Валентиной раскинули мозгами. Сожрали они, батя, Ивана. — Кто — они? — Сам знаешь. Валентина вон слышала, когда гроб выносили, Светка бормотала — прости, Ванечка, прости… — Так жили-то душа в душу, чего уж тут… — Со Светкой, может, и душа в душу… — Ты ведь нас, папа, лопоухими воспитал, телятками добрыми. Меня с Серегой хоть город обтесал, а Иван так и остался… — Погоди-ка, — насторожился Григорий Фомич. — Как тебя понимать? Не так, значит, воспитывал? А как надо было? — Не сердись, папа, слишком уж мы у тебя добренькие. А какие сваты у нас, сам знаешь. Разве Ивану устоять против них? Говорила она тихо, с тяжелыми вздохами, а слова ее входили в Григория Фомича как гвозди. И будили старую боль, старую злость, которые, казалось, он уже давно похоронил в себе. Окончательно добил его Серега: — Если бы Иван был позлее, живой бы остался. — Да вы что… вы что… — Григорий Фомич растерянно зашарил руками по столу. — Выходит, по-вашему, я и виноват, что Иван… Так, по-вашему, выходит? Серега с Валентиной молчали. — Ну, спасибо, утешили, детки родные, в горе меня. Спасибо до земли самой. Серега с Валентиной упорно молчали. — Как вам… — шептал Григорий Фомич побелевшими губами. — У меня слезы не высохли, а вы… Он резко оттолкнулся от стола, опрокинув бутылку и стаканы, поднялся, на ощупь, ничего не видя, выбрался на улицу. Долго сидел на чурке возле поленницы. Темнота и тишина плотно обступали его со всех сторон. Ничего не было видно вокруг, даже своей вытянутой руки, ничего не было слышно, даже собаки примолкли. В темноте, в тишине сидел Григорий Фомич, сжимал длинными, худыми ладонями кудлатую голову и пытался понять — где же его вина, в какой обвинили дети? Всю
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (75) »
Последние комментарии
1 час 57 минут назад
6 часов 1 минута назад
6 часов 37 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 4 часов назад