cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
посреди которого стояла массивная бронзовая пепельница, изображающая в миниатюре Московский Кремль.
Обменявшись рукопожатиями, оба они некоторое время стояли неподвижно, пристально вглядываясь друг другу в глаза, и молчали.
— Садись, Эргард. Я вернул тебя по очень важному делу.
Мильх сел в кресло и, не сводя глаз с рейхсмаршала, по лицу его пытался прочитать, какие неотложные дела вернули его с аэродрома, откуда он должен был срочно лететь в штаб 1-го воздушного флота.
— Буду очень краток, Эргард.
— Слушаю тебя, Герман.
— Два часа назад был разговор с фюрером. Фюрер недоволен.
— Чем?
— Действиями авиации 1-го воздушного флота.
Лицо Эргарда Мильха оставалось каменно-невозмутимым, хотя в груди его что-то сжалось, опустилось, а потом подступило к горлу. Из всех предполагаемых вариантов предстоящего разговора с Герингом, которые проплыли в его мозгу, пока он ехал на прием к главнокомандующему, ни один не был связан с фюрером. Видя, как на щеках Мильха потух алый румянец и лицо его покрылось серой бледностью, Геринг встал. Кольцевые наплывы его гладковыбритого двойного подбородка колыхнулись над могучей грудью, сверкавшей высшими орденами Германской империи. Голос Геринга в просторном кабинете прозвучал приглушенно, с нотами недовольства.
— Летчики 1-го воздушного флота бомбят Ленинград без разбору. Им все равно, на что сбрасывать бомбы — на дворцы или на пустыри. А это нужно делать с расчетом.
— Поясни конкретно: чем недоволен фюрер? — Генерал-фельдмаршал встал, готовый мужественно, стоя принять любой приговор своего любимого фюрера.
— В блокированном Ленинграде стоят целыми и невредимыми два здания, которые нужно стереть с лица земли! — Когда Геринг говорил, кольцевые наплывы его подбородка перекатывались, словно догоняя друг друга. — Я вполне понимаю недовольство фюрера и категоричность его приказа.
— Слушаю вас, рейхсмаршал! — сухо, официально, как подчиненный начальнику, бросил генерал-фельдмаршал.
— Смольный — это штаб революции большевиков. Это то, чем в Москве является Кремль. — Взгляд Геринга упал на бронзовую пепельницу. — Из этого здания в семнадцатом году Ленин руководил восстанием. Для всех русских, а для защитников Ленинграда в особенности, Смольный б настоящее время является гарантом веры в их победу.
— Понял вас, рейхсмаршал, — чеканно ответил Мильх. — Назовите второе здание, которое нарушает душевный покой моего фюрера.
— Второе здание — это типография большевистской газеты «Правда». Вот уже третий месяц не было дня, чтобы в осажденном городе не выходила «Правда». Советским летчикам каждую ночь удается прорываться сквозь кольцо блокады и сбрасывать в условленном месте матрицы этой газеты.
Вошел адъютант. Он хотел что-то сказать, но Геринг жестом приказал оставить его вдвоем с генералом. Адъютант вышел.
— Русские могут жить без хлеба, они могут жить без воды, без крова над головой… Дух борьбы и стойкости этой до фанатизма одержимой нации непостижим уму среднего человека! Своего рода евангелием у этого народа является газета «Правда». — Геринг смолк и, пройдясь вдоль стола, тихо, теперь уже не приказывая, а по-товарищески советуя, проговорил: — Эргард, ты понял, что приказ фюрера относится в равной степени ко мне и к тебе — генеральному инспектору военно-воздушных сил Германии? Фюрер знает, я ему сказал об этом, что сегодня ты летишь в 1-й воздушный флот и сделаешь все, что он от нас требует.
— Готов служить великой Германии! — твердо произнес генерал-фельдмаршал и энергично вскинул над головой руку. Его щеки снова зарозовели, в глазах появился воинственный блеск.
Геринг наклонился над столом и пожал руку Мильху:
— Фюрер не забудет нашего верного служения Германской империи. И чем скорее два этих большевистских очага будут развеяны в пыль и пепел, тем внушительнее будут выглядеть списки наших личных высших наград.
Геринг проводил Мильха до двери и еще раз крепко пожал его сильную, мускулистую руку:
— Желаю удачи.
…На утро следующего дня, двадцать девятого ноября тысяча девятьсот сорок первого года, в десять часов тридцать минут по московскому времени немецкий летчик Ганс Келлер в сопровождении эскадрильи истребителей на своем видавшем виды «юнкерсе» с эмблемой леопарда на фюзеляже и крыльях прорвался сквозь заградительный огонь зенитной артиллерии защитников Ленинграда и в заданном квадрате задымленного города нажал на гашетку бомбового пуска. Фугасная бомба огромной разрушительной силы, лениво отделившись от самолета, полетела на землю.
Глава первая
Владимир развернул газету и еще раз, словно не веря себе, пробежал взглядом строки Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении его орденом Красного Знамени.
— Черт возьми, это же здорово! И ведь не в какой-нибудь второразрядной газетенке, а в «Известиях»! Ну, похвали меня, Ларчок. Разве я плохой у тебя? Разве в мирное
Последние комментарии
29 минут 16 секунд назад
14 часов 23 минут назад
15 часов 56 минут назад
19 часов 49 минут назад
19 часов 54 минут назад
1 день 1 час назад