Москва и москвичи. Избранные главы [Владимир Алексеевич Гиляровский] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Москва и москвичи. Избранные главы (и.с. Классика в иллюстрациях) 12.98 Мб, 294с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Владимир Алексеевич Гиляровский
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (113) »
и бесятся.
М. Якунчикова-Вебер. Москва зимой
Мы уже весело шагали по Басманной, совершенно безлюдной и тоже темной. Иногда натыкались на тумбы, занесенные мягким снегом. Еще пл ощадь. Большой фонарь освещает над нами подобие окна с темными и непонятными фигурами. – Это Разгуляй, а это дом колдуна Брюса, – пояснил Костя. Так меня встретила в первый раз Москва в октябре 1873 года.
С. Светославский. Москворецкий мост
– В Сибирь на каторгу везут: это – которые супротив царя идут – пояснил полушепотом старик, оборачиваясь и наклоняясь ко мне. У Ильинских ворот он указал на широкую площадь. На ней стояли десятки линеек с облезлыми крупными лошадьми.
М. Якунчикова-Вебер. Москва зимой
Мы уже весело шагали по Басманной, совершенно безлюдной и тоже темной. Иногда натыкались на тумбы, занесенные мягким снегом. Еще пл ощадь. Большой фонарь освещает над нами подобие окна с темными и непонятными фигурами. – Это Разгуляй, а это дом колдуна Брюса, – пояснил Костя. Так меня встретила в первый раз Москва в октябре 1873 года.
Из Лефортова в Хамовники
На другой день после приезда в Москву мне пришлось из Лефортова отправиться в Хамовники, в Теплый переулок. Денег в кармане в обрез: два двугривенных да медяки. А погода такая, что сапог больше изорвешь. Обледенелые нечищеные тротуары да талый снег на огромных булыгах. Зима еще не устоялась. На углу Гороховой – единственный извозчик, старик, в армяке, подпоясанном обрывками вылинявшей вожжи, в рыжей, овчинной шапке, из которой султаном торчит кусок пакли. Пузатая мохнатая лошаденка запряжена в пошевни – низкие лубочные санки с низким сиденьем для пассажиров и перекинутой в передней части дощечкой для извозчика. Сбруя и вожжи веревочные. За подпояской кнут. – Дедушка, в Хамовники! – Кое место? – В Теплый переулок. – Двоегривенный. Мне показалось это очень дорого. – Гривенник. Ему показалось это очень дешево. Я пошел. Он двинулся за мной. – Последнее слово – пятиалтынный? Без почину стою… Шагов через десять он опять: – Последнее слово – двенадцать копеек… – Ладно. Извозчик бьет кнутом лошаденку. Скользим легко то по снегу, то по оголенным мокрым булыгам, благо широкие деревенские полозья без железных подрезов. Они скользят, а не режут, как у городских санок. Зато на всех косогорах и уклонах горбатой улицы сани раскатываются, тащат за собой набочившуюся лошадь и ударяются широкими отводами о деревянные тумбы. Приходится держаться за спинку, чтобы не вылететь из саней. Вдруг извозчик оборачивается, глядит на меня: – А ты не сбежишь у меня? А то бывает: везешь, везешь, а он в проходные ворота – юрк! – Куда мне сбежать – я первый день в Москве… – То-то! Жалуется на дорогу: – Хотел сегодня на хозяйской гитаре выехать, а то туда, к Кремлю, мостовые совсем оголели… – На чем? – спрашиваю. – На гитаре? – Ну да, на колибере… вон на таком, гляди. Из переулка поворачивал на такой же, как и наша, косматой лошаденке странный экипаж. Действительно, какая-то гитара на колесах. А впереди – сиденье для кучера. На этой «гитаре» ехали купчиха в салопе с куньим воротником, лицом и ногами в левую сторону, и чиновник в фуражке с кокардой, с портфелем, повернутый весь в правую сторону, к нам лицом. Так я в первый раз увидел колибер, уже уступивший место дрожкам, высокому экипажу с дрожащим при езде кузовом, задняя часть которого лежала на высоких, полукругом, рессорах. Впоследствии дрожки были положены на плоские рессоры и стали называться, да и теперь зовутся, пролетками. Мы ехали по Немецкой. Извозчик разговорился: – Эту лошадь – завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут товар в Москву и половину лошадей распродадут… Переезжаем Садовую. У Земляного вала – вдруг суматоха. По всем улицам извозчики, кучера, ломовики нахлестывают лошадей и жмутся к самым тротуарам. Мой возница остановился на углу Садовой. Вдали звенят колокольчики. Извозчик обернулся ко мне и испуганно шепчет: – Кульеры! Гляди! Колокольцы заливаются близко, слышны топот и окрики. Вдоль Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасные одинаковые рыжие тройки в одинаковых новых коротеньких тележках. На той и на другой – разудалые ямщики, в шляпенках с павлиньими перьями, с гиканьем и свистом машут кнутами. В каждой тройке по два одинаковых пассажира: слева жандарм в серой шинели, а справа молодой человек в штатском. Промелькнули бешеные тройки, и улица приняла обычный вид. – Кто это? – спрашиваю. – Жандармы. Из Питера в Сибирь везут. Должно, важнеющих каких. Новиков-сын на первой сам едет. Это его самолучшая тройка. Кульерская. Я рядом с Новиковым на дворе стою, нагляделся. …Жандарм с усищами в аршин. А рядом с ним какой-то бледный. Лет в девятнадцать господин… – вспоминаю Некрасова, глядя на живую иллюстрацию его стихов.С. Светославский. Москворецкий мост
– В Сибирь на каторгу везут: это – которые супротив царя идут – пояснил полушепотом старик, оборачиваясь и наклоняясь ко мне. У Ильинских ворот он указал на широкую площадь. На ней стояли десятки линеек с облезлыми крупными лошадьми.
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (113) »
Последние комментарии
1 день 2 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад