Цитата: "А марганец при горении выделяет кислород". Афтырь, ты в каком подземном переходе аттестат покупал? В школе преподают предмет под названием - химия. Иди учи двоечник.
Стоит внимания. Есть новизна и сюжет. Есть и ляпы. Ну например трудно потерять арбалет, еще трудней не пойти его поискать, тем более, что он весьма дорогой и удобный. Я слабо представляю, что четверо охотников уходят на охоту без дистанционного оружия и лишь по надобности его берут, тем более, что есть повозка и лошади. Слабо представляю, что охотники за своей жертвой и подранками бегаю с мечами. Имея 4 арбалета и видя волколака автор
подробнее ...
рассказывает нам как его они рассматривают и как он готовится к нападению, дожидаясь атаки. Лишь ГГ успевает нажать на спуск в догон и забыв о перезарядке несётся безоружный за целью, видимо высказать своё устное фи за грубое подталкивание. Ну и как всегда охотники на монстров не имеют элементарной защиты от таких нападений - рогатины и предпочитают служить "кеглями" и летать не имея крыльев. Стандарт вооружения для таких писателей - меч, взяв авторит - ведьмака А. Сапковского. Только у него ведьмаки были уже биомутантами и обучались с детства, имели невероятную реакцию, гибкость, скорость и кучу химии от отравлений и заживление ран от ближнего контакта с чудовищами. Наши простые предки справлялись копьями,луками, собаками, ядом и ловушками. Диванные писатели пишут глупые книги и ссылаясь друг на друга. Да нормальные охотники в лес без хороших как минимум двух обученных собак держать зверя на одном месте на хищника не пойдут, иначе сами станут дичью. Я действительно умных произведений, где хоть чему то можно научиться из реального опыта давно не читал. На фоне прочих авторов оценку ставлю - хорошо и рекомендую представлять в уме более реальные ситуации и не резать монстров ножичком, а сразу колоть зубочисткой.
Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
покупать картины Моне умный и практичный Поль Дюран-Рюэль, известный в Париже маршан и настоящий ценитель живописи. С 1881 года он делал это постоянно, однако не забывал и о своей выгоде. Купив у Моне «Уголок сада в Монжероне» и «Стог сена в Живерни», торговец заплатил художнику 300 франков, а продал эти две картины русскому коллекционеру И. Морозову за 5000 франков! Но, так или иначе, Дюран-Рюэль помогал Моне выкарабкаться из нищеты. Он же познакомил его с Эрнстом Ошеде, известным финансистом, меценатом и издателем газеты «Искусство и мода». Ошеде, искренний поклонник творчества Моне, пригласил художника пожить в своем доме. Семейства Моне и Ошеде подружились, и когда в 1878 году Эрнст разорился, они вместе сняли дом в Вейтеле.
Тем временем Моне без устали продолжал искать свой путь в искусстве. Теперь его занимал аналитический подход к реальности, он изучал природу и показывал мир в разных состояниях, словно препарируя его и пытаясь осмыслить.
Постепенно ему удалось выбраться из нищеты — его картины покупали, и уже никто не ругал его в газетах. Но жизнь художника не щадила — тяжело заболела Камилла, за которой заботливо ухаживала Алиса Ошеде, к этому времени уже овдовевшая. А когда Камилла умерла, именно Алисе удалось утешить потерянного, несчастного Клода, в 1892 году она вышла за него замуж.
Через год Моне смог купить дом в Живерни — на полпути между Парижем и Руаном — и поселился там вместе со своим большим семейством — Алисой и детьми, своими и Ошеде. Ему очень нравился этот уголок сельской Франции. «Мое сердце навечно в Живерни», — признавался Клод. Здесь, среди удивительных по красоте ландшафтов сельской Франции, он формировал ту среду обитания, которая, как ему казалось, приближалась к некоему идеалу. Он создавал свой сад, как картину, только вместо красок ему служили настоящие цветы, которые Моне тщательно отбирал по оттенкам, иногда смешивал, а иногда разделял на отдельные островки. «Это лучший из моих шедевров», — гордо говорил он друзьям о своем саде, а Марсель Пруст писал о нем так: «Сама природа становится картиной, освещаемой внимательным глазом художника. Этот чудесный и гармоничный сад — самый первый эскиз или готовая к работе палитра».
Моне обожал свой сад. Как-то утром он появился перед своими домочадцами ужасно расстроенным. С неподвижным взглядом, небрежно одетый, с жутким выражением лица — он напоминал раненого зверя.
— Что с вами случилось? У вас неприятности? Да скажите же, наконец, что произошло? — спросили его.
— Ничего, говорю вам, ничего! — отвечал Клод, а потом вдруг остановился и закричал: — Случилось непоправимое! Вчера была буря! У меня в саду сломались два дерева! Понимаете? Два дерева! Это больше не мой сад! — И, расхаживая взад и вперед, продолжал бормотать: «Это больше не мой сад, это больше не мой сад».
Но это был его сад, и в этом саду был роскошный пруд — ради него Моне пришлось упросить местного префекта «осуществить перенос русла небольшого притока Эпты, известного как „общественный ручей“ и протекающего по принадлежащему мне участку земли». После различных экспертиз, работы специальной комиссии, установки водозапорных устройств Моне все-таки получил роскошный пруд. Длинный, с изломанными краями, с мостиком в японском стиле, окаймленный плакучими ивами и раскидистыми тополями, весь покрытый кувшинкам и лилиями. Вот эти кувшинки и лилии, его нимфеи, и стали излюбленными моделями Моне на несколько лет. В 1900 году в галерее Дюран-Рюэля были выставлены десять полотен серии «Пруд с кувшинками». Но и потом эти цветы не переставали быть темой художника. Дождливым летом 1903 года он писал: «Работаю как одержимый, урывая время между двумя ливнями. Пока это всего лишь наброски, но, надеюсь, мой труд принесет плоды». Работе мешал не только дождь — кто только не хотел увидеть знаменитого художника, поговорить с ним. Особенно много было американцев — в Живерни побывали почти все известные американские художники-импрессионисты.
В 1904 году Моне создал около десятка полотен, запечатлевших кувшинки Живерни. 1907 год тоже прошел под знаком нимфей. Ранним утром, с первыми лучами солнца, Моне устанавливал мольберт на берегу своего пруда и начинал работу. Нимфея — капризное создание, не любит ни дождя, ни ветра, а стоит летнему солнцу чуть склониться к горизонту, как сразу закрывает от всех свою красоту, складывая лепестки.
— Давайте в этом году снова устроим большую выставку нимфей, — предложил художнику Дюран-Рюэль и неожиданно получил твердое «нет».
Аргументы были таковы: мастеру казалось, что эти полотна весьма посредственны. Он всегда был очень требователен к себе и готов был разорвать в клочки свои картины, если они ему не нравились. Однажды один из гостей Моне, зайдя в сад, увидел поднимавшиеся к небу густые клубы дыма. «Мсье, что это — пожар?» — спросил испуганный гость. «Да, — ответил Моне, — пожар. Великий пожар». И тут гость увидел костер, в котором догорали куски холстов. «Пример мне
Последние комментарии
18 часов 2 минут назад
18 часов 4 минут назад
19 часов 2 минут назад
19 часов 24 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад