Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
скелета мамонта до самых маленьких обитателей наших лесов и полей. Расположить экспонаты так, чтобы они выглядели естественно, словно перед вами уголок живой природы, чтобы пахло вольным воздухом леса, дать описания каждого экспоната — дело сложное, требующее больших знаний. И в музейном деле Николай Николаевич пользовался заслуженной славой знатока, к его помощи прибегали все крупные зоомузеи нашей страны, он участвовал в научной обработке энтомологических коллекций для музеев Лондона, Парижа, Берлина, Вены, Праги.
…Николай Николаевич хорошо знал и любил природу. Летом, живя на даче, отдыхая от зимних трудов, он, в общем-то, продолжал свою научную работу. Он не мог, не умел и не хотел отдыхать иначе.
Да это получалось как-то само собой, даже помимо его воли. Гуляя, он наблюдал, исследовал. Его острый глаз не мог не подмечать, не мог не видеть, не наблюдать. Но если случалось ему ходить за ягодами или за грибами, тогда уж извините: все его внимание было занято предметом поисков, и тут уж никто не мог с ним состязаться. Если спутники его наберут по одному стакану ягод, то Николай Николаевич — десять; если они найдут по десятку грибов, то Николай Николаевич — сотню. Потому что глаз его был необычайно зорким, а внимание сосредоточенным.
Это умение сосредоточиваться на чем-либо одном делало его рассеянным в повседневной жизни. Его родные, смеясь, говорили, что он, который «знает в лицо» десять тысяч жуков, часто на улице не узнает хороших знакомых.
Свои занимательные книжки для детей Плавильщиков посвящал не только насекомым и не только нашим животным и птицам. Были у него рассказы и о животных удивительных, экзотических. Писал он, скажем, о лягушках обыкновенных, которые квакают в наших болотах, и о лягушках необычайных, обитающих в Бразилии, в Чили, на Антильских островах. Писал он о птицах обыкновенных и птицах удивительных, вроде австралийского шалашника, который строит себе не гнездо, а целую беседку, украшает ее пестрыми перьями попугаев, ягодами, цветами, даже разноцветными тряпочками, лишь бы было ярко и броско; писал о содружестве маленькой слабенькой птички бегунка с сильным, кровожадным крокодилом, об австралийских сорных курах, которые устраивают своеобразные инкубаторы из сырых листьев, мха, травы и веток, а сами яйца не насиживают.
Писал Николай Николаевич… Впрочем, разве перечислишь все, что вышло из-под его талантливого пера! Рассказов было много. Они увлекательны и разнообразны, ибо велик и разнообразен мир природы, который он так хорошо знал и любил!
Его книжки написаны удивительно просто, с такими живыми интонациями, будто он разговаривает с нами. Ему было о чем рассказывать.
И его интерес, его любовь к тому, о чем он писал, передаются читателю.
Читатель начинает любить не только чудесный мир природы, который так вольно, так щедро открывает перед ним автор, но и самого автора. Потому-то Николаю Николаевичу так много и часто писали ребята. В своих письмах читатели беседовали с ним обо всем на свете, но главным образом, разумеется, об энтомологии, которой сами увлекались. И Николай Николаевич так же серьезно и обстоятельно, как он писал своим коллегам — ученым, отвечал и ребятам.
На каждое письмо Плавильщиков обязательно отвечал, хотя в год он получал их несколько тысяч. Невозможно представить себе, как он все успевал делать!
И при всей своей занятости он еще находил время любовно и терпеливо приручать самых диких и злых зверьков, вроде сони полчка, который долго жил у него дома. Когда зверек приходил к нему и ласкался, Николай Николаевич удовлетворенно улыбался, уютно устраивал его в широком кармане своей рабочей куртки и продолжал работать — писать научные статьи или же рассказы для детей.
Так жил, так работал до последнего часа своей жизни замечательный ученый и писатель Николай Николаевич Плавильщиков.
Его добрые книги, полные любви к жизни, к природе, долго будут доставлять нам большую, настоящую радость.
Рыбы, земноводные, пресмыкающиеся
Замечательные лягушки
Всю зиму проспали бурые лягушки, зарывшись в ил на дне прудов, озер и болот. С теплом проснулись.
Весной вода в лужах и прудиках пестрит от лягушечьих голов. Издали слышно, как что-то словно дудит в прудике. Это стонут бурые травяные лягушки, тянут унылое «ууууу…ууууу…».
Иной раз услышишь другие звуки. Булькает в воде, да как! Словно в воду десяток пустых бутылок опустили: побежали вверх воздушные пузыри и забулькали: «Буль-буль-буль… буль… буль… буль…»
Дело не в том, что булькает тоже лягушка. Что ж, всякому свое! Одни лягушки стонут, другие булькают. Лягушки-то эти необычайные. Ну кто поверит, что под Москвой есть такие лягушки?
Половина булькающих лягушек — голубые. Да какие голубые! Глаз не оторвешь!
Одно горе: принесешь такую лягушку домой, вынешь, посмотришь, а она… простая, бурая. Брал голубую, принес — бурую… В чем тут секрет?
Кто этот секрет знает,
Последние комментарии
2 часов 43 минут назад
4 часов 47 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад