Убийство в доме с привидением [Элизабет Ролле] (fb2) читать постранично, страница - 2

кресло напротив Питера, Нильс поставил мешок рядом с собой на пол, достал оттуда гроздь бананов, оторвал один, очистил и начал есть.

— Сладкие,— сказал он, покончив с одним и прини­маясь за следующий.— Надо было больше взять.— Ба­наны были его слабостью.

Питер смерил мешок оценивающим взглядом:

— Куда уж больше!

— Бананы — это не еда. Так, одна видимость.

— Какой смысл тебя кормить? — заметил Питер, от­кладывая книгу.— Глядя на тебя, трудно понять, куда все девается.

Несмотря на то, что Нильс любил хорошо поесть, фигура у него была худощавая, он был ниже Питера и у́же в плечах.

— А ты хочешь, чтобы я растолстел? Тогда вставай и принимайся за торт.  Я и ром купил для пропитки.

— С чего ты решил, что я собираюсь делать торт?

— Как это с чего? Надо же отметить тот факт, что, несмотря на происки твоего дяди, с экзаменами покончено. Сделай «Вавилонскую башню». Сливки я тоже купил. Вставай, довольно валяться! — Из них двоих Нильс был более подвижным и инициативным.

К радости Нильса,  Питер не требовал, чтобы тот помо­гал ему, считая, что вреда от его помощи будет больше, чем пользы. Нильс включил магнитофон, великодушно по­ставил запись, которая особенно нравилась Питеру, и за­нялся уборкой: вся его комната была завалена лежавши­ми где попало учебниками по химии, конспектами и от­дельными листками с формулами. Нильс дошел даже до того, что вынес в прихожую теннисные туфли и повесил на крючок ракетки (такой порядок обычно наводится лишь по большим праздникам), после чего заглянул на кухню и спросил:

— Сегодня в теннис будем играть?

Неугомонный Нильс вечно куда-нибудь тащил прияте­ля, сидеть на месте он не любил, а сейчас, после несколь­ких проведенных в четырех стенах дней, когда он готовил­ся к последнему и самому трудному экзамену, его прямо распирало желание двигаться.

— Или торт, или теннис,— коротко ответил Питер,— что-нибудь одно.

— Лучше торт,— сделал выбор Нильс.

— Сними трубку, кажется, звонят!

— Тебя,— сказал Нильс, выключая магнитофон. — Твой отец.

Чем дольше Питер слушал, тем больше мрачнел, а ког­да положил трубку, вид у него был столь понурый, что Нильс отложил тряпку,  которой вытирал пыль с книжного шкафа, и обеспокоенно спросил:

— У тебя дома что-то случилось?

— Дома — ничего, это со мной кое-что случилось, — скорбно сказал Питер. Нильс внимательно оглядел его с ног до головы, но не заметил никаких роковых изменений. — Вместо Флориды мне придется поехать в Шотлан­дию. Отец решил, что кто-то из нашей семьи должен навестить мисс Прайс.

— Кто это?

— Наша очень дальняя престарелая родственница. Она регулярно пишет пространные письма, а отец имеет обыкновение читать их всем нам вслух. Пока я жил с родителями, мне иногда казалось, что она тоже живет вместе с нами.

— С какой стати тебе к ней ехать?

— Спроси моего отца! Ему, видите ли, взбрело в голо­ву, что это будет ей приятно, а будет ли это приятно мне, его не интересует. Она написала, что была бы рада увидеть кого-нибудь из нас, вот он и решил, что я должен навестить старушку и пожить там.

Нильс был расстроен не меньше приятеля. Ему хоте­лось поскорее оказаться в Майами у своего американ­ского родственника и опекуна Крэга. Нильс был с ним в прекрасных отношениях и охотно проводил там все каникулы; на этот раз он собирался ехать к Крэгу вместе с Питером.

— Мы же договорились! На тебя нельзя положиться! — воскликнул он с досадой.

— Я же не виноват, что так получилось, — удрученно сказал Питер. — Думаешь, мне очень хочется провести полмесяца в деревенском захолустье? Никуда не денешь­ся, с отцом спорить бесполезно. Кстати, он сказал, что ты тоже можешь поехать, только ты ведь не захочешь...

— Удовольствие ниже среднего,— протянул Нильс. — Старушка, наверно, занудная. Раз она обожает сочинять длинные письма, значит, и поговорить любит.

— Может, все не так уж и плохо! Отец сказал, там еще много народу будет: два ее племянника — студенты из Эдинбурга и еще американец, который прошлым летом снимал у нее комнату. Сейчас он тоже собирается при­ехать.

— Она сдает комнаты?

— Нет, это в виде исключения. В прошлом году она писала, что один американец уговорил пустить его на пиру недель. Он увлекается археологией и заинтересовался старинными развалинами поблизости от ее дома. От города далековато и дороги плохие, а гостиницы там нет, вот она его и пустила.

— От него там веселее не будет, — ворчливо сказал Нильс, — Если он второй раз по доброй воле проводит летнее время в такой глуши, значит, он из тех ненормаль­ных, которые восхищаются всяким старьем только потому, что ему много лет. По мне, камни не становятся привле­кательнее оттого, что их приволокли римские легионеры. Он настоящий археолог или любитель?

— Понятия не имею. Его зовут Рональд Стентон, это все, что я знаю.

На унылом лице Нильса появилось некоторое оживление.

— Я знаю одного человека с таким именем! Но это вряд ли он,—