Сказка зимнего перекрестка [Наталия Борисовна Ипатова] (fb2) читать постранично, страница - 4

всей ней не найти было чистого пятнышка величиной хотя бы с мелкую монетку. Спутник одной рукой не то поддерживал ее, не то тащил, а в другой сжимал длинный пастушеский бич, сыгравший судьбоносную роль в деле извлечения Агнес из трясины. «Посланец небес» был перемазан не хуже нее самой, одет в лохмотья с плеча огородного пугала и худ как жердь. К тому же он был бос. Широкие штаны из дерюги шились, вероятно, на кого-то росточком поменьше, а ему не доходили и до лодыжек, грива длинных, с заметной проседью волос спадала ниже лопаток и, видимо, давно не знала гребня. Сказать по правде, при иных обстоятельствах она не то чтобы довериться, а заговорить с таким типом побоялась бы. Однако не сказать, чтобы ей было позволено выбирать.

В золотисто-розовом свете угасающего дня появился намек на синеву. Чуть не на каждом шагу проваливаясь по колено, они брели в направлении медленно приближавшейся лесной опушки. Агнес падала, спутник молча и терпеливо вновь и вновь вздергивал ее на ноги. Горизонт за спиною неумолимо наползал на солнечный диск цвета расплавленной меди. Вскоре почва под ногами стала тверже, и Агнес уж было воспрянула духом. Однако чем тяжелее сумерки ложились на землю, тем беспокойнее оглядывался по сторонам ее спаситель. Агнес хотела спросить его о причине тревоги, но для слов у нее никак не хватало дыхания.

Когда под ногами стало уже почти совсем сухо, она попыталась двинуться резвее, однако спутник поймал ее за локоть и без лишних разговоров дернул к себе. Она обмерла: в уме и памяти в единый миг ожили ужасы уже далеко не сказочные. В самом деле, что ему помешает надругаться над нею и бросить обратно в болото? Никто никогда не узнает, что она здесь была.

Однако его мгновенная неделикатность, как оказалось, объяснялась лишь соображениями осторожности. Он знал опасности окрестных мест не в пример лучше, и Агнес сама охнула, отшатнулась назад и прижалась к нему, когда чуть ли не из-под самых ее ног отскочил в сторону комок влажной земли, из почти невидимого в тенях вечерней земли провала норы поднялась плоская широкая безгубая голова на длинной рубчатой шее и уставила на них пылающие угольки глаз.

Тварь таращилась на Агнес, а Агнес — на нее, а потом та начала разматываться из норы, выволакивая на свет толстое зеленоватое тело, безногое и все в поперечных кольцах.

— Швопс! — взвизгнула Агнес и сделала попытку укрыться за спиной своего спутника. Однако и оттуда на нее таращились алчные злобные глазки, с неприятным чмокающим звуком раскупоривались все новые тайные норки, над ними поднимались спросонья озирающиеся головы, и казалось, что твари эти обладают зачатками примитивного интеллекта и — от чего особенно продирало по коже — чувства юмора. Ей мерещилось, что они наслаждаются ее ужасом, пьют его эманацию, как вино.

Должно быть, это их шаги по твердой гулкой земле разбудили швопсов. Оглядевшись и отметив, что близится исконное время их охоты, твари неторопливо стягивали вокруг жертв колышущееся кольцо. Спутник Агнес лихорадочно рылся в поясной сумке, пока не извлек на свет гаснущего дня огниво, кремень и опаленную тряпочку трута.

— Огонь развести сумеете? Пропадем без огня.

Агнес безмолвно кивнула — спазм опять перехватил ей горло, потянулась к ближайшему кусту и отпрянула с криком: длинное бледно-зеленое тело переплетало ветки, раздвоенный язык мелькал в полураскрытой пасти, желтоватые капельки яда копились на иголочках верхних зубов. Вжик! Кончик ременного бича свистнул прямо перед ее лицом, и злорадная тварь, истекая желтой вонючей жидкостью, задергалась в ветвях уже двумя отдельными половинками. Опасливо озираясь, Агнес наломала мелких сухих веточек, добавила травы, опустилась на колени у ног своего защитника, сумрачно возвышавшегося над нею, как какое-нибудь пастушеское божество. Разумеется, предварительно она убедилась, что пятачок земли, на котором она раскинула свои юбки, никем зеленым не облюбован под норку.

Пока она трясущимися руками добывала огонь — по правде говоря, не так уж часто ей доводилось делать это самой! — бич то и дело рассекал воздух над ее головой, в конце своего движения встречая на пути податливое змееподобное тело слишком уж осмелевшей или более других голодной твари. Швопсы свистели в воздухе, как меткие стрелы, и шлепались наземь, как смачные жирные плевки.

Когда стемнело, они оказались окружены кольцом алых глаз, выражавших нетерпеливое ожидание. За ними угадывалась плотная шевелящаяся масса тел. Агнес зажигала щепочки одну от другой и втыкала их в неподатливую землю, окружая себя и его крепостной стеною огня. Свист бича, без промедления каравшего любые посягательства швопсов, яснее слов говорил о том, что вокруг нее установлена защита, и страж не смыкает глаз. Было очевидно, что до света они с места не сдвинутся. Но много чего еще могло произойти до утра.

Многое и произошло, хотя объем событий был более выражен не их разнообразием, а тем внутренним