В бобровом краю [Анатолий Михайлович Устюгов] (fb2) читать постранично, страница - 2

голубя на шее была радужная полоса, и, когда он принимался ворковать (признал голубятню своей) и раздувал зоб, она ярко переливалась.

…Я открыл леток. Драчун глянул в его сторону, но не спешил туда идти. Может быть, он боялся улицы? И все же ему было любопытно. Он сделал шаг, затем второй, и вот он уже на порожке летка.

Не остановился и здесь. Идет далее по доске… и тянет за собой из голубятни привязанную за лапку тонкую бечевку, конец которой у меня в руке.

Интересно, что, походив по полке перед летком, Драчун так и не пытался взлететь. Он только потягивался, расправлял крылья, чистился и поглядывал по сторонам. Захотев есть, голубь направился к летку и вошел в голубятню.

Как я был рад этому!

На другой день я решился выпустить голубя без бечевки. «Улетит или нет? — тревожно глядя на голубя, думал я. — Ведь у меня над ним уже не будет никакой власти».

Но Драчун, погуляв по полке, возвратился в голубятню. Затем, подкрепившись зерном и попив воды, снова вышел через леток на улицу. По его виду я чувствовал: голубю хочется полетать, но он еще не решается.

Наконец Драчун набрался смелости, подошел к краю доски и, взмахнув крыльями, отделился от голубятни. Полетел он вдоль улицы и вдруг, словно испугавшись, сделал поворот и вернулся на то место, откуда взлетел.

Одинокий голубь! Кончилось лето, а Драчун был без подруги. Пришла слякотная осень, затем наступила зима. Драчун все жил у меня одиночкой. Меня он боялся меньше, но по-прежнему поклевывал, если я пытался взять его в руки. Холодные дни голубь перенес стойко, хотя чердак был не утеплен.

В начале весны голубь стал усиленно кружиться на полу голубятни, воркуя и раздувая зоб. Он скучал в одиночестве.

Вскоре я нашел ему подругу, дикую голубку Сизуху. Пара быстро сдружилась.

Заметив, что голуби стали неразлучны, я обоих выпустил из голубятни. Пусть полетают вместе. Но Сизуха думала иначе, видимо, сыграли роль ее дикий характер и происхождение. Посидев вместе с Драчуном на голубятне не более минуты, «дикарка» взвилась в воздух и была такова.

Мой Драчун остался в одиночестве.

Когда наступили летние каникулы, я много времени проводил на рыбалке и Драчуну предоставил полную свободу, то есть попросту я не стал закрывать леток голубятни.

Изредка наблюдая за голубем, я заметил, что он научился «ввинчиваться» в небо и вверху присоединялся к чьей-то стае белых голубей. Полетав с ними, он возвращался на свою родную голубятню. Вечером я его всегда находил на месте.

Для меня было неожиданностью, когда однажды к ночи Драчун не вернулся. Где он? Я не знал.

Я стал расспрашивать ребят о своем «почтаре», но никто из голубятников не видел его в тот день.

Прошел день. Я сидел на голубятне и грустно поглядывал на кормушку, которая была наполнена отборным горохом, любимым кушаньем Драчуна. Как мне сейчас хотелось увидеть голубя или хотя бы услышать голос, воркованье!

И странно! Я услышал воркованье голубя! Оно было очень слабым. Я так и замер. А оно скоро прекратилось. Но вот я повернул голову и вновь его услышал.

Я спустился по лестнице с голубятни и выбежал во двор. Яркое солнце, белые облака. Все по-прежнему.

Прислушался. Голубь не ворковал.

В последующие дни у меня в ушах снова звучал голос Драчуна, едва я влезал на чердак. Чтобы меня не подняли на смех, я никому об этом не говорил. Я явно чувствовал себя ненормально.

Загадка все же разъяснилась дня через три после исчезновения голубя. Маме потребовалось сжечь ненужную бумагу, которой была уже заполнена наша печка, и она подожгла ее. Я сидел в комнате за столом и читал книгу, как вдруг услыхал испуганный мамин крик из кухни.

Я тотчас вбежал в кухню. Мама стояла у окна, кухня была полна дыма, в печке догорала бумага, а на полу шевелилось что-то живое и черное. Обомлев, я увидел, что на полу лежит голубь, бьет растопыренными черными крыльями. Это он и напугал маму, вывалившись из печки во время топки прямо на пол.

Он! Драчун! Я узнал голубя, схватил его и выбежал во двор, на чистый воздух. Я смотрел, как голубь постепенно приходит в себя, и заметил, что белые подушечки над клювом стали у него черными от сажи, а глазами он часто-часто помаргивал.

Я понес голубя на чердак и посадил возле поилки. Драчун с жадностью сразу сунул клюв в банку и стал пить. Тянул воду он долго. А напившись, принялся за горох, который у меня был в кормушке.

Теперь мне стало ясно, что произошло с голубем. Должно быть, Драчун не совсем удачно садился на печную трубу, сорвался и упал в нее, где сидел на горизонтальной площадке и ворковал до того времени, пока дым из печи не заставил его забиться, и тогда голубь вывалился вниз. Выходит, что воркованье на чердаке мне не просто мнилось, я его слышал на самом деле.

Конечно, про этот необыкновенный случай вскоре знали многие голубятники с нашей улицы. Не обошла весть и мальчишку по фамилии Ершов, которого все звали просто Ерш. Он, в некоторой степени, оправдывал свою фамилию, был мал ростом, задирист, и