Парацельс [Владимир Проскуряков] (fb2) читать постранично, страница - 2

кирпичами, велел мне насыпать вокруг него угольев, раздуть огонь и снова положить уголья, и так оставить его медленно разгораться. Сами же мы пошли в комнату, ибо пора была холодная. Прошло изрядно времени и сказал он: «Наш летучий слуга может от нас улететь, мы должны посмотреть, что он делает». Когда же мы пришли, он уже начал дымиться и испаряться. Он (Парацельс) сказал: «Погляди, возьми этот комочек щипцами и подержи его малое время внутри, он вскорости растворится». Так и случилось. Тогда сказал он: «Вынь щипцы, закрои тигель, подбавь огня, и пусть тигель стоит». Мы же снова в комнату ушли; и о том, что в тигле, позабыли. Однако через полчаса сказал он: «Давай, посмотрим-ка, что даровал нам господь, подними крышку тигля». Я исполнил это. Огонь уже погас, и в тигле все застыло. Он спросил: «Как оно выглядит?» Я же сказал: «Оно желтое, как золото». «Да, золото, так и быть должно», — сказал он. Я взял и разбил тигель, когда он остыл, и вынул то, что в нем было. И было это золото. Он сказал: «Возьми его, отнеси к золотых дел мастеру, что над аптекой, пусть он даст тебе за это денег». Я так и сделал. Золотых дел мастер взвесил его, оно весило на лот менее фунта, ушел к себе и вынес деньги; принес плоский кошель, полный рейнских гульденов, и сказал: «Отнеси это твоему господину и скажи, что это еще не все, а остальное я пришлю, когда сам иметь буду». Я принес деньги. «Хорошо, — сказал он (Парацельс), — он мне, конечно, и остальное пришлет».

Это был комочек, величиною с лесной орех, в красный воск закатанный, а, что было внутри, я не знаю и, по молодости моей, спросить его стыдился и не осмелился, но, думается мне, что для того он все это сделал, дабы я его спросил. Он меня всегда любил и, думаю я, он бы мне нечто сообщил, буде я с просьбой к нему обратился».

Парацельс-алхимик, превращающий неблагородные металлы в золото, — творение легенды.

Сам Гогенгейм в своих писаниях отрицал правомерность этого пути химии или, как ее тогда называли, алхимии. Он говорил: «Задача алхимии не в изготовлении золота и серебра, не в этом есть суть а в создании того, что является силой и добродетелью медицины».

Если молва все-таки упорно приписывала Парацельсу уменье делать золото, то виной тому могло быть обычное в то время представление о всяком человеке, занимающемся химией, как об искателе философского камня.

Могло быть и другое. Известно много случаев, когда алхимики с помощью ловкого фокуса вводили в плавильный тигель настоящее золото или создавали сплавы, внешне сходные с золотом, убеждая этим доверчивых зрителей алхимического опыта, что на их глазах действительно произошло превращение неблагородного металла в драгоценный. Парацельс мог проделать такой фокус перед человеком, в котором нуждался, или перед учеником, зная, что тот немедленно разгласит этот

[здесь в скане лакуна, отсутствуют стр. 12–13]

Позднее выяснилось:

Были ли так блестящи практические успехи Парацельса в области врачевания, как описывает их автор письма? Конечно, нет. Легенде принадлежит и Парацельс — чудодейственный исцелитель всех болезней.

Он был только смелым новатором, зачинателем переворота в медицинской науке. В молодости он был склонен к преувеличению практических результатов своих новшеств, но позднее ясно осознал, что начатому им делу предстоят долгие годы и века развития и борьбы. Его слова были: «Быть может, со временем зазеленеет то, что сейчас только зарождается».

Но легенда, как жизнь, раз возникнув, имеет свою судьбу и свое неизбежное цветение и созревание. Завершение легенды о Парацельсе — фантастическая версия о его смерти, которую записал Элиас-Иоганн Гесслинг через 121 год после кончины ученого. В Зальцбурге Парацельс пировал однажды в обществе своих коллег, составивших против него заговор. В разгаре пира он был схвачен их слугами и наемными убийцами, которые сбросили его в пропасть. При падении он сломал себе шею. Такой род убийства они избрали потому, что никаким другим способом невозможно было его умертвить.

Легендарный Парацельс стал бессмертным подобно Агасферу, ибо он мог исцелить от всякой болезни и умел залечить любую рану. Тогда завистники нашли последнее средство, и он лежит у подножья скалы со сломанной шеей.

Легенды о Парацельсе возникли, прежде всего, в результате широкой известности, которой пользовался этот врач как чудесный исцелитель многих болезней. Его разнообразная и кипучая деятельность, как врача, химика, социального и религиозного писателя; его жизнь, исполненная борьбы; его бесконечные странствования по Германии и многим другим странам Европы, — все это давало обильный материал для рассказов о нем.

Но, одновременно, и враги Парацельса приложили усилия к тому, чтобы очернить его память. Это они говорили, что ученый знался с