2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
растительная жизнь — это явный консерватизм, а для того чтобы двигаться, необходимо отрываться от почвы.
Первая точка зрения наиболее полно (для тех времен) была выражена Сине-Зелеными Водорослями. Крайними представителями второй точки зрения выступали Пра-Амебы. Но между, крайними, как это бывает всегда, были средние, которые предлагали компромиссное решение, сводившееся к тому, чтобы сочетать и то, и другое.
— Как прекрасно: уйти корнями в землю, а кроны устремить в небо и, таким образом, соединить небо с землей! — строили планы Сине-Зеленые Водоросли, которые были в одинаковой степени далеки и от неба, и от земли.
— А разве не прекрасно — бегать по земле и летать по небу? — возражали им Пра-Амебы, которые не умели ни бегать, ни летать.
— Одно не исключает другого, — выдвигали третьи свой компромисс, — можно уйти корнями в землю и одновременно бегать и летать, то есть, иначе говоря, устремить кроны в небо.
Эти третьи, впоследствии прозванные Жгутиковыми — за их попытку сплести вместе растительный и животный образ жизни, — конечно же, не удержались на своей компромиссной позиции и частично отошли к простейшим животным, а частично переродились в разномастные водоросли и даже грибы.
И все же, несмотря на отдельные компромиссы, два образа жизни не могли примириться между собой. Борьба продолжалась, но ей мешало то, что каждый участник борьбы был заключен в отдельную клетку.
Чтобы победить, нужно объединиться. Во что бы то ни стало объединиться.
Так появились многоклеточные.
Многоклеточные животные, многоклеточные растения — вот какого уровня достиг океан, хотя со стороны вроде бы оставался на прежнем уровне. А суша все еще не признавала жизни, и когда какого-нибудь жителя океана волей судьбы выбрасывало на сушу, он тут же погибал. И она по-прежнему поднимала со дна острова, превращая их в мертвые скалы, но и свои земли удержать не могла: они погружались в воду, и тогда на них начиналась жизнь.
— Что такое жизнь? — спрашивала суша у вырванных со дна островов — Объясните мне, в чем она заключается.
А они, острова, хотя еще помнили эту жизнь, но уже ничего не могли объяснить, потому что на них больше не было жизни.
— Я вас подняла с самого дна, — напоминала им суша, не в силах сдержать очередного землетрясения — Вы достигли такой высоты, с которой все должно быть хорошо видно. Так объясните же мне, объясните, что такое эта хваленая жизнь?
Но острова молчали…
Между тем время шло, столетия складывались в тысячелетия, и в сумме (хотя еще рано было подводить итог) они составили сначала Азойскую, а затем и Протерозойскую эру. Жизнь заполнила океан и вышла в пресные воды, а отсюда ей уже было рукой подать до земли, до суши, которая все еще ее не признавала. Суша не хотела мириться с жизнью, но уже в реках ее, в ее жилах текла самая настоящая жизнь.
И, может быть, тогда суша впервые по-настоящему призадумалась. «Все течет, — думала она, с высоты своих гор глядя на свои реки, — все изменяется. Ничто не возникает из ничего. А если из чего-то ничто не возникает, то, значит, это что-то — ничто?» Это были грустные мысли, но ведь только они и могли прорасти на бесплодной ее земле. Ничего не возникает из ничего. Значит, ты — ничто, если из тебя ничего не возникает? Когда об этом подумаешь, когда вспомнишь, сколько упущено миллиардов лет… И все это из-за простого непонимания жизни…
Мысли сушат, от них высыхают озера и реки, но что остается на месте этих озер и рек? Остается жизнь, очень слабая, еле живая жизнь, которую можно умертвить, растоптать, а можно выходить, если ты ее понимаешь.
Суша понимала, теперь она понимала эту жизнь, возникшую на месте высохших рек и озер, на месте ее рек и озер, которые теперь стали сушей. И она захлопотала над этой жизнью, которая — подумать только! — столько лет терпела бедствие в океане и наконец нашла спасение на земле. Спасение — на земле! От этой мысли суша затрепетала, и камни ее рассыпались в чернозем. И она широко раскинула свои берега для всех, кто терпит бедствие в океане.
Разве жизнь в океане — это жизнь? Разве это жизнь, когда нет возможности подняться над раз и навсегда установленным уровнем моря? Разве это жизнь, когда и наверх не подняться, и вниз не спуститься, потому что чем дальше вниз, тем больше давление?
У суши не может быть примирения с океаном! Борьба с океаном — это борьба за каждую жизнь, все равно — одноклеточную или многоклеточную, за каждую жизнь, которая там, в океане, а не здесь, на земле. И суша опускает свои берега, она вся становится как-то ниже, потому что теперь ей ни к чему высота: чем выше — тем дальше от жизни.
И вот уже первая зелень на ее берегах, первое оживление.
— Нельзя отрываться от своей почвы!
— Нет, нужно отрываться, для того чтобы двигаться!
— А может быть, так: и двигаться, и не отрываться?
Это высадились сторонники двух различных образов жизни, вернее, двух с половиной образов жизни
Последние комментарии
2 часов 37 минут назад
16 часов 31 минут назад
18 часов 4 минут назад
21 часов 57 минут назад
22 часов 2 минут назад
1 день 3 часов назад